Саба Тахир - Жнец у ворот [litres]

– Но ты не виноват. Тебя некому было научить, – она делает глубокий вдох, сжимает руки. – Не поступай со мной так, Элиас. Не оставляй меня. Я знаю, ты там, глубоко внутри. Прошу тебя, вернись ко мне. Ты нужен мне! Нужен Кровавому Сорокопуту и кочевникам.

Я подхожу к ней, беру за руки, заглядываю в лицо. Все чувства, которые я хотел бы при этом испытать, слишком притуплены постоянным присутствием Маута и шепотом призраков.

– Твои глаза, – она гладит меня по лбу. – Они такие же, как у нее.

– Как у Шэвы, – киваю я. Так и должно быть.

– Нет, – Лайя качает головой. – Как у Коменданта.

Эти слова беспокоят меня, но беспокойство тоже исчезнет. Совсем скоро.

– Элиас – тот, кем я был, – говорю я. – Теперь я Ловец Душ. Я – Бану аль-Маут, Избранник Смерти. Но не отчаивайся. В конце концов, все мы – недолгие гости в жизнях друг друга. И ты скоро забудешь, что я заходил в гости в твою жизнь. – Я наклоняюсь и целую ее в лоб. – Будь счастлива, Лайя из Серры.

Я отворачиваюсь и слышу за спиной ее плач, идущий из самой глубины раненного предательством сердца.

– Возьми это, – окликает она меня. Голос ее дрожит, лицо мокро от слез. Она срывает с руки деревянный браслет и бросает его мне в руки. – Он мне больше не нужен.

А потом она разворачивается и бежит к лошади, ожидающей ее среди деревьев. Несколько мгновений – и я остаюсь один.

Браслет все еще хранит тепло ее тела. Когда я касаюсь его, какая-то часть меня в ярости бьется о запертую дверь, требуя выпустить на волю. Но всего через несколько секунд я качаю головой и успокаиваюсь. Ярость уходит. Наверное, стоит оставить браслет здесь, в траве. Он мне не нужен, как не нужен и ей.

Но что-то заставляет меня все-таки убрать его в карман. Нужно возвращаться к призракам, к своей работе. Однако я встревожен и хочу побыть один. В раздумьях я бреду по лесу и наконец останавливаюсь у источника неподалеку от пепелища домика Шэвы. Я сажусь у ствола большого дерева и просто смотрю на воду. Из глубин памяти передо мной встает образ.

«Вскоре ты узнаешь цену своей клятвы, брат мой. Надеюсь, ты не думаешь обо мне слишком плохо».

Не это ли чувство тревожит меня? Гнев на Шэву?

Это не гнев, дитя, – ласково говорит Маут. – Ты просто ощущаешь свою смертность. Но ты более не смертен. Ты будешь жить столько, сколько продлится твоя служба.

– Нет, это не смертность, – возражаю я. – Хотя это и очень смертное чувство.

Это печаль?

– Да, своего рода печаль, – соглашаюсь я. – Она называется одиночеством.

Повисает долгое молчание. Маут молчит так долго, что я даже думаю, что он меня оставил. А потом я чувствую, что земля подо мной двигается. Это корни дерева – они поднимаются из земли наружу, оплетая меня так, что получается удобное сиденье. Вокруг вьются зеленые лозы, на них распускаются огромные цветы.

Ты не одинок, Бану аль-Маут. Я ведь здесь. С тобой.

Ко мне приближается призрак женщины, встревоженный и нетерпеливый. Я хорошо знаю ее – это Истаявшая. Она ищет, постоянно ищет.

– Здравствуй, Младший, – руки ее скользят по моему лицу. – Ты не видел мою любимую малышку?

– Не видел, – отвечаю я, но хочу уделить ей больше внимания, утешить ее. – Но я обязательно поищу. Как ее зовут?

– Ее зовут Любимая малышка.

Я киваю, совершенно не чувствуя раздражения, которое она раньше у меня вызывала.

– Любимая малышка, – повторяю я. – А как твое имя?

– Мое имя, – шепчет она. – Мое имя? Малышка называла меня мамой. Но у меня было и другое имя. – Я чувствую ее тревогу и хочу успокоить. Пытаюсь проникнуть в ее воспоминания, но не могу. Она окружила свою память крепкой стеной. Когда Истаявшая склоняет голову, ее профиль вызывает у меня очень глубокое, сильное чувство. Кого-то она мне невероятно напоминает… кого-то, кого я знал всегда.

– Каринна, – она присаживается рядом со мной. – Так меня звали. Прежде чем стать мамой, я была Каринной.

Каринна. Я узнаю это имя, хотя не сразу понимаю, откуда оно мне знакомо. Каринной звали мою бабушку. Жену Квина.

Но этого не может быть…

Я открываю рот, чтобы задать ей другие вопросы, но тут она резко поворачивает голову, как будто что-то услышав. Истаявшая мгновенно взвивается в воздух, исчезая среди деревьев. Что-то испугало ее.

Я прикасаюсь мыслью к границе, проверяя ее на прочность. Но стена крепка. Возле нее нет призраков.

А потом я чувствую, что произошло. Второй раз за день кто-то вошел сюда из внешнего мира. Но на этот раз в Земли Ожидания явился не чужак.