Гай Орловский - Охота на полузверя

Быстрым движением Лотер сгреб одну из них в карман, пару косточек закинул в рот, надеясь, что они помогут вернуть уму четкость. Потом вышел, заперев дверь замысловатым замком, которому не требуется ключ, но открыть может лишь тот, кто замыкал.

Он двинулся мимо деревьев, с которых время от времени слетают воробьи и строго смотрят, мол, кто это ходит мимо нашего дома, потом громко чирикают и скрываются в листве.

— Чирикайте, — пробормотал полузверь, чувствуя приятное послевкусие после зеленой косточки. — Летайте, только не пачкайте крыши землянок.

Он прошел через заросли малины, которые словно защитный круг, растянулись возле его леска, и, наконец, оказался на открытой территории. Перед ним раскинулась обширная долина, в середине которой высится главное здание Цитадели. Голубоватый купол блестит в солнечных лучах, в небе парят гигантские птицы, что не птицы, а горгульи, которые патрулируют сверху.

От Зала Советов к его леску ведет дорожка, ровная, словно специально вымеряли. Лотер шумно вдохнул и потянулся, громко хрустя позвонками, потом глянул налево, где другая тропа, менее заметная, ведет в сторону башни Теонарда. За ним она бежит дальше и упирается в роскошное Дерево Каонэль, ветки которого видно даже отсюда. А потом приходит к шахте Тарната.

Ворг шевельнул носом, пробуя морской воздух на вкус. В его потоках мелькнули запахи безмятежного огриного болота, кухонных изысков Эвриалы, которая до сих пор хозяйничает в замке Страга.

— Ну и где ему мои ворги привиделись? — проговорил полузверь себе.

Едва сделал шаг обратно к своему леску, как из-за домов, что ровными рядами идут сразу за кругом Хранителей, вышли две амазонки. Обе поджарые, в коротких юбках, чтоб удобней на коне сидеть, на поясах поблескивают ножны мечей, а за спинами короткие луки. На загорелых ногах играют мышцы, а грудь туго перетянута для удобства скачки.

Ворг так засмотрелся, что очнулся, лишь когда они приблизились.

— Доброе утро, Хранитель, — крикнула та, что ближе и помахала рукой.

Полузверь коротко кивнул.

— Доброе, — отозвался он. — Конечно доброе. Какое оно может быть, если у Цитадели такая чудесная охрана?

Амазонки смущенно заулыбались, а Лотер поинтересовался:

— Как там дела на границах? В жилых районах спокойно?

— На границах все хорошо, — отозвалась все та же амазонка с черными, как деготь, волосами. — Среди народа тоже все мирно, слава богам. Только…

Она запнулась, щеки покраснели, а взгляд опустился, как у непорочной девицы, которая зашла в дом с багровым фонарем.

Лотер нахмурился, складывая руки на груди.

— Давай уже, не тяни, — проговорил он. — Не съем. Честное слово.

Амазонки переглянулись, черноволосая сделала глубокий вдох и произнесла:

— Воргов заметили на территории людей. Перекидываются, народ пугают.

Лицо Лотера стало еще темнее, он покосился в сторону леска, где для своего племени создал условия, каких у них никогда не было, потом перевел взгляд на дома в первом круге людей.

— И что? — хмуро спросил он. — Часто пугают?

— Ну, — протянула амазонка, — только вчера жаловались, что кто-то напугал корову у одного мужика. Теперь молока не дает.

— Гм…

— А до этого перепугали двух пастушек, — продолжала амазонка. — Те теперь боятся из домов выходить.

Лотер усмехнулся, но, заметив оторопелые взгляды воительниц, быстро сделал вид, что очень недоволен и готов наказать всех виновных.

— Перекидываются и ворги и воржихи, — закончила амазонка.

Полузверь глянул на нее, приподняв бровь.

— Воржихи? — переспросил он. — Ты уверенна? Обычно они не слишком охотно превращаются на глазах у людей. Даже у соплеменников. Это воргу все равно, что голышом увидят. А воржихи, они стыдливые.

Амазонка сдвинула тонкие брови, видно, еле сдерживается, чтобы не сказать что-то резкое. Лишь то, что перед ней Хранитель, заставляет соблюдать приличия.

Она покачала головой и произнесла:

— Нет, точно. Воржихи тоже превращаются. Одну даже сама видела. В темноте, едва разглядела. Но точно воржиха.

— Мда… — протянул ворг. — Странно это. Мои ворги все поклялись в верности…

Лотер запнулся и замолчал, поняв, что обсуждает вопросы стаи с чужими, да еще и с людьми. Он зарычал от недовольства и на себя, и на амазонок, которые принесли дурные вести, и на воргов, которые посмели ослушаться его приказа после того, как присягнули.

Воительницы отшатнулись, пальцы схватились за рукояти мечей. Лишь когда ворг посмотрел в сторону и задумчиво потер подбородок, расслабились.