Михаил Соловьев - Пасынки Апокалипсиса

«Добыча, — тюкалась в голове одинокая мысль, — Мы всего лишь добыча…»

Колькины слова говорили о многом. Правда, странности в его действиях по-прежнему присутствовали. Коснись меня, не стал бы я заковывать нас всей командой — «перемешал» хотя бы с испуганными сотрудниками дядюшки Чжао и вся недолга…

Ан — нет. Бесстрастный Дэн продернул через мило звякающие цепочки стальной тросик и мы вчетвером напоминали теперь рыбу, нанизанную на кукан.

Коридоры небоскреба отдавались гулом под нашей поступью. Идти можно было только в ногу, и Карина быстро выровняла нам шаг, командуя будто новобранцам: «И раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре…»

Нелогичность действий триады «Дракона» не укладывалась ни в какие рамки.

— Свой не свой, на дороге не стой? — ехидно спросил я Коляна, только-только поднявшись со своего лежбища, но ответа не удостоился. Бывший товарищ, так жестко предавший меня, что-то сейчас прикидыывал и лишь раздраженно глянул, мол, отвяжись. Не до тебя. — И все-таки, — настаивал я на разговоре, — Когда домой-то в Гонконг поедем?

— В Гонконг? — удивился тот, — Незачем теперь в Гонконг. Местные специалисты в кармане, оборудование почти уцелело. Манекенов, — гадко (или показалось) ухмыльнулся он и театрально повел рукой, — Весь окружающий мир. Создаем империю!

— Сыворотки тоже у вас?

— Ха! — осклабился он довольный, — Конечно. К тому же благодаря тебе мы неплохо стали понимать возможности лабораторий Чжао.

— Ну, если так все хорошо, зачем мы вам? — настаивал я, — Манекенов-то полно. Отпускайте.

— Не все так просто, Птахин, — доверительно произнес приговор Колька, — Есть понятие утечка информации, а ты и команда твоя слишком много знаете. Так что вы сейчас временно переедете в «отработку», а уже позже решим, что с вами делать. После этого пятиминутного Армагеддона мировой порядок так или иначе восстановится, и никому не надо знать, что происходит за этими стенами. Настоящая власть явной не бывает, — искренне рассмеялся он.

На мое удивление его краткой «лекции» рассмеялось еще несколько человек, не считая старины Дэна, который все-таки неплохо говорил на русском. Смеялся и коренастый властный китаец, одобрительно поглядывая на Кольку, и маленький сухопарый азиат с пронзительным взглядом. Услышав его смех, я сообразил — именно он стоял в головах и «копошился» во время допроса в моем мозгу.

Тогда захохотал и я — что мне оставалось.

Получилось это на удивление легко. Странно, наверное, выглядела картинка — искалеченный здоровяк, закованный в цепи и перегнувшийся напополам от неожиданного приступа хохота.

Если смеется приговоренный — палачам не до смеха, и когда я утер-таки рукавом лицо насколько смог, мои последние рулады встретила полнейшая тишина.

Молча-сурово смотрели на меня радостно хохочущие еще минуту назад раскосые подручные из триады Дракона и лишь в глазах моего бывшего товарища по-прежнему мелькали озорные искры.

— Судьбу пробацал? — усмехнулся он, — Легче стало?

— Посмотрим, как ты умирать соберешься, — злобно глянул на него я.

— Этого тебе уж точно не видать, — отрезал Колька.

— Раз, два, три, четыре, — звенели мы импровизированными кандалами, а в голове у меня мелькали кадры из «Сибирского цирюльника», где почти так-же бежал на поезд, закованный в железо юнкер Толстой. — Раз, два. Раз, два, — отзвучалась лестница на десять ступенек вниз.

Поворот-лифт.

В кабине мы притулились вчетвером к пластиковой стенке под бдительным оком бойцов из триады. Своей равнодушием они напоминали бесстрастные манекены, однако такое впечатление было обманчивым. Когда мы с Кариной попытались перекинуться парой слов прозвучало резкое замечание на китайском, и один из охранников жестом приказал замолчать.

Время бежало тошнотворно быстро, напоминая об утерянных способностях. Похоже, я ушел даже в некий минус. До экспериментов в минуты опасности я иногда поражался, насколько неповоротливы мои противники. Персональные часы мои ускорялись — не сильно, но достаточно, чтобы переиграть почти в любом поединке. Сейчас же не осталось ровным счетом ничего.

Большего обдумать я не успел, двери лифта открылись, и в кабину неожиданно влетел дикий вой напоминающий звериный.

Сколько уж там глоток издавало эти звуки, я разобраться не пытался. По-моему, лёгкая паника охватила даже конвоиров, явно знающих, в чем тут дело, и они напряженно переглянулись.