Алекс Маршалл - Пепел кровавой войны

Едкая смесь, которой Борис маскировал яд, пропитала древесину, пусть даже больше не усыпляла. Но София только начала обкуривать прекрасную вересковую трубку, и, если она будет пользоваться хорошим тубаком, гадость вскоре сойдет на нет. Ароматизированная ромом смесь лучшего коричневого верджина с далеких полей Хоггавича и ферментированного черного пурика со вкусом инжира из округа Святого Писа снабдит трубку прочным черным нагаром, но даже сейчас застарелый вкус отравы ощущается только тогда, когда София о ней вспоминает. Сейчас она постаралась не замечать ее, сосредоточившись на сладком, но в то же время пряном тубачном дыме и с улыбкой наблюдая, как бриз подхватил скромные облачка и понес к их величественным небесным собратьям. Истинный курильщик знает: нет ничего важней, чем получить все возможное удовольствие от трубки — от любой трубки, оказавшейся в твоих зубах. Но истинный курильщик также знает, что ни трубка, ни тубачная смесь не оцениваются по одной раскурке. Раз на раз не приходится, и завтрашняя может оказаться полным дерьмом.

Курение кого угодно сделает философом, но, когда ты идешь, отпустив свой разум блуждать по оживленной пристани, и попыхиваешь трубкой, очень трудно следить за ногами, чтобы и они тоже не блуждали, где им вздумается. София едва не упала в Отеанский залив, лишь в последний миг спохватилась. Отогнав ароматный нимб, она взглянула поверх причалов на великолепие, что звалось Зимним дворцом. А над этим знаменитым на всю Звезду памятником человеческому таланту и трудолюбию возвышалась исполинская крона Пепла Врат, выросшего в одночасье. Она наглядно доказывала: как бы ни старались и как бы высоко ни поднимались смертные, их достижениям никогда не сравниться с той загадочной силой, что пульсирует у них под ногами.

Она опустила взгляд с непостижимых небес туда, где ее поджидала Индсорит, устроившись на причальной тумбе. Старые колени заныли, предчувствуя долгий и трудный день. После решающего сражения на Джекс-Тоте София утратила юный задор, который обеспечивал ей Мордолиз; вернулись приступы артрита, но если такова цена мира, то София с радостью ее заплатит. Она долго убеждала себя, что Мордолиз — обычное животное, а теперь, в конце песни, выяснилось, что демон и в самом деле как собака: не давай ему есть все подряд, иначе станет толстым и избалованным. Она посмотрела на старого монстра, с которым маялась одной Изначальной Тьме известно сколько лет, и решила, что пора снова посадить его на диету.

Предстояла дальняя дорога, и все, что могла сделать София, — это прибавить шагу.

Зевок. И почесывание. Почесывал Принца он. А зевал Принц.

Дигглби повернулся с боку на бок в своей бархатной берлоге и вздохнул с превеликим удовлетворением. Каждое утро просыпаться рядом с лучшим другом — что может быть приятнее? Ой, подождите секунду, Дигглби знает ответ: лучше вот так просыпаться и быть при этом Черным Папой! Впрочем, можете поставить на кон свою последнюю пуговицу: если бы ему пришлось выбирать только одно чудо, он предпочел бы работе демона.

Не то чтобы Принц оставался его демоном… Дигглби так не считал. Уму непостижимо, каким образом сверхъестественное существо, скрывающееся под личиной угракарийского спаниеля, оказалось однажды утром в его постели, спустя вечность после того, как Дигглби освободил этого попрошайку. Он даже строгим голосом приказал Принцу, чтобы тот отправлялся домой, во избежание неловкой ситуации — как-никак не пристало столь высокому духовному лицу держать в домашних питомцах демонов, — но песик только заскулил и лизнул папский перстень коротким, словно обрубленным, языком. Сердце Дигглби мгновенно растаяло, а затем испарилось в нежный туман.

Он понимал, что должен встать, что его ждет полный забот день, но какой смысл быть папой, если нельзя чуток повалять дурака? Общаться со святым престолом — очень тяжелая работа, половина этих паяцев не способна отличить священные тексты Цепи от афоризмов Трве. Почему бы не выдвинуть епископа Бориса в кардиналы? Для того чтобы занять такой важный пост, кандидат должен происходить из семьи, давно и прочно связанной с церковью, но, если дело только за этим, ничто не мешает Дигглби усыновить парня, разве не так?

Появление на святом престоле человека с такой оригинальной трактовкой учения, несомненно, приведет к бурным дебатам.

Но разве быть живым не означает задавать по-настоящему сложные вопросы? Для этого и даровала смертным любопытство Падшая Матерь — если, конечно, она существует на самом деле. Коль скоро смысл существования заключается в великом вечном размышлении, то самое важное — понять, что не бывает правильных и неправильных ответов, а бывают лишь долгие раздумья. Ну а после — хоп, и все! Если уж на то пошло, вопросы — это и есть радость жизни.