Александр Шило - Золотая Цапля (СИ)

Я, не глядя, сунул карточку в карман, открыл контейнер и увидел там знакомые мне ещё по Африке юаровские монеты. Быстро пересчитав их, я закрыл контейнер и положил его в кофр с винтовкой, а Эухенио продолжил:

— Ну, прощайтесь. Нам пора. А тебе, — он повернулся к Энрико, — не стоит появляться там.

Энрико облапил меня и стиснул так, что затрещали рёбра.

— Алехандро, я буду молиться за тебя! И Эсмеральда тоже! — его глаза подозрительно заблестели. Мы ещё раз крепко обнялись, и я сел в машину к Эухенио.

Ехать было недалеко. Примерно через два километра мы въехали в большие и на этот раз сразу закрывшиеся за нами ворота. За воротами был двор намного меньше того, где мы грузились, с несколькими рельсовыми путями, на одном из которых стояли мои платформы. Как раз этот путь уходил вглубь большого ангара.

— Так. Теперь о том, что вам надлежит сейчас делать. Вы сядете в свою машину, а я отправлюсь настраивать переход. Переход включается отдельно для каждой платформы. Путь, ведущий в Ворота, сделан под небольшим уклоном, и платформы вкатываются в них сами. Для вас же главное запомнить, что при прохождении Ворот — главное замереть и затаить дыхание. Шевелиться во время прохождения смертельно опасно. Не далее, как на прошлой неделе, мы отправляли группу вместе с грузом, и один из них в последний момент дёрнулся, — Эухенио поморщился. — Стены и потолок ангара пришлось отмывать полдня, а если представить, как выглядели его спутники на той стороне…

Тепловозик тем временем протолкнул платформу с «Цаплей» в ворота ангара. В них сверху висела на цепочках полосатая планка, как я понял, с её помощью проверялся вертикальный габарит.

Мы прошли в ангар. Перед дальней стеной стояла П-образная конструкция с закреплёнными на ней цилиндрами и горизонтальным светофором.

Эухенио поднялся на стоящий в стороне небольшой подиум с пультом, а ещё два человека отцепили платформу с «Цаплей» и зафиксировали её накинутой на сцепку тросовой петлёй.

Эухенио тем временем активно что-то делал за пультом. В ушах у меня возник постепенно усиливающийся звук, переходящий в противный, дерущий внутренности визг. Внутри Ворот прострелило несколько раз искрами и… возникло колышущееся, ртутного цвета, зеркало. На светофоре загорелся желтый свет, и визг стал усиливаться. Когда он стал нестерпимым, загорелся зелёный, один из помощников Эухенио дёрнул рычаг, тросовая петля расцепилась, и платформа покатилась в зеркало. Я с замершим дыханием смотрел, как исчезает в колышущейся ртути мой самолёт. Вот исчезла задняя сцепка, раздался щелчок, зеркало исчезло, и наступила тишина.

— Впечатляет? — раздался довольный голос Эухенио.

— Не то слово!!! — я покрутил головой. — Если честно, то до конца поверил только сейчас!

— Понимаю. Сейчас ждём пять минут — это гарантия, что с той стороны успеют убрать платформу, и запускаем вторую.

Спустя десять минут я сидел в кабине «бандейранте», слушал набирающий силу визг и собирал до кучи всё своё самообладание. На светофоре жёлтый сменился зелёным, и платформа медленно двинулась вперёд. Я изо всех сил вцепился в руль, вперившись взглядом в накатывающееся на меня колышущееся зеркало. Вот в него погрузился капот… вот оно накатилось на меня… Чувство было, как будто меня вывернуло «мехом внутрь»…

20 апреля 2008 года, 19 часов 55 минут. Москва, съёмная квартира в Бирюлёво. Рогнеда Костина

Я сижу на диване и листаю затрёпанный трёхмесячной давности «Космо», Аня и Лялька пьют пиво на кухне, Сучка (это за глаза, а так она, конечно, Верка) сидит за столом и красит ногти. Чем занимаются остальные — мне не видно. Скоро заявятся «котики» и повезут нас на точки и по заказам. Долбаная Москва, долбаная жизнь…

Щёлкнул замок входной двери, и в комнату, оставляя на полу грязные следы, вошёл Паштет, один из наших «котов».

— Та-ак. Девулечки, радуйтесь! У вас сегодня воскресник, и предстоит ударно поработать с серьёзными людьми. Быстренько подорвались, нафуфырились и по машинам.

Я матюкнулась про себя. Опять нами расплачиваются за какие-то услуги, а то и просто за молчание.

Я встала и направилась в ванную. Паштет, когда я проходила мимо него, цапнул меня за нижнюю челюсть:

— А для тебя, милка, особый заказ, тебя попросил Махмуд.

Вырвав лицо из лапы Паштета, я заскочила в ванну и защёлкнула за собой дверь. Вот же… Опять не повезло! Опять этот сучий потрох Махмуд! От души пожелав и ему, и Паштету, пожизненной импотенции, цирроза печени и круглосуточного недержания сфинктеров, я по-быстрому умылась и отправилась наводить макияж…