Альбина Нури - Не мой мир [СИ, litres с оптимизированной обложкой]

Они исчезли, и Алекс чувствовал гулкую, грохочущую пустоту. Это он, он сам был сейчас для себя чужаком, потому что не знал уже, кто он, где он, куда ему суждено прийти, через что пройти и что увидеть.

Пошатываясь, пьяной неуверенной походкой, еле волоча подгибающиеся ноги, Алекс вышел на поляну, где только что сидели Кайра и его двойник… Какой еще двойник! Он и сидел – только в прошлом! Но если это было прошлое, то почему оно повторялось, проигрывалось заново? Как можно быть одновременно там и тут?

Колени подогнулись, и Алекс повалился на траву, застонал, сжал голову ладонями. Слезы, неумелые, выматывающие, рвущие глотку, лились из глаз, и Алекс хрипел, кричал, проклинал безмятежную небесную лазурь, которая бесстрастно взирала на беснующегося внизу маленького человечка.

Алекс долго старался забыть земляничную поляну – место, где он сначала был счастлив, а потом погрузился в пучину черной безысходности. Это не сразу, но удалось, и с той поры минули уже десятки снов и сотни проекций.

Он видел многое. Даже слишком многое, и потому уверил себя, что нет в Пространственной Зоне ничего, что могло бы по-настоящему потрясти его, выбить из седла. Но, как всегда, ошибся. Зона снова, в который уже раз, явила ему чудо.

Алекс оказался в этой комнате после долгой череды пустых и бесполезных проекций, в которых не мог задержаться. Он безумно устал, хотел спать, поэтому сначала, когда увидел, где оказался, подумал, что свалился где-то, уснул и видит сон – обманчивый, сказочный. Или же попросту спятил: бесконечное, бессмысленное хождение по проекциям лишило его рассудка.

Алекс снял с плеча рюкзак и поставил его возле ног. Протер глаза, чтобы убедиться, что все происходит на самом деле, что ему не чудится.

Медленно, боясь, что видение померкнет, рассыплется в прах, он обошел небольшую комнату. С благоговением коснулся стен, провел пальцами по корешкам книг на полке. Тронул струны гитары, и те отозвались печальными, тающими нотами. Поправил лежавшую на диване декоративную подушку в форме улыбающегося подсолнуха. Эту подушку ему подарила бабушка. Алексу было тогда восемь лет. Бабушка вскоре умерла – это был ее последний подарок любимому внуку.

Он очутился в своей собственной комнате. Никакой ошибки быть не могло. Со всех сторон его обступили знакомые, дорогие сердцу, хотя и полузабытые уже вещи. Он знал историю их появления в его «личном пространстве» – так Алексу нравилось называть свое обиталище.

Любимый ночник, похожий на кокон из белых ниток, который не нравился маме, хотя она не говорила об этом сыну. Полосатые занавески. Плед на диване – тоже в разноцветную полоску: оттенки «вырви глаз», смеялся отец.

А вот высоченный зеркальный стенной шкаф – Алекс отражался в зеркале в полный рост. Он раздвинул дверцы: внутри была развешена на плечиках его одежда, стопочками было сложено белье, футболки, джинсы. В жизни у него не особенно получалось следить за порядком, но тут, в проекции, все лежало и висело аккуратно, как будто мама, потеряв терпение, велела ему прибраться, и он послушался.

Прямо перед окном, уставленным цветочными горшками, серебрился Портал. Алекс сел на диван. Что все это значит? Голова шла кругом, он плохо соображал.

«А что, если это – конец?» – пришло ему на ум.

Возможно, Пространственная Зона решила, что достаточно наигралась с ним, а он достаточно настрадался. Его пребывание здесь вовсе не было бессрочным, как ему казалось. Пришла пора остановиться, закончить свой путь, прекратить бег. Если выбирать между вариантами, где оборвать гонку и наконец-то отдохнуть, то разве найдется место лучше собственной комнаты?

Смерть сама по себе больше его не пугала – страшили лишь возможные предсмертные мучения. Он и так уже не жил, а только гнался за подобием жизни. В рюкзаке лежали таблетки, к которым он не притрагивался, – сильное успокоительное. Как просто! Выпить их все сразу, лечь на диван, укрыться с головой и заснуть.

А проснуться уже в другом мире. Где угодно, хоть в аду, если он существует, только не в Пространственной Зоне.

Алекс думал об этом спокойно. Он знал, что, оказавшись здесь, в этой комнате, он не сможет уйти, чтобы продолжить и дальше мчаться по проекциям. Нет у него для этого сил, решимости, желания.

Взгляд упал на электронную тетрадь, лежащую на столе. Алекс вспомнил, что вскоре после новогодней ночи ему предстояло сдавать сессию, и первым в списке значился экзамен у Зверя. Как он боялся «завалить», и какими смешными, детскими выглядели теперь эти нелепые страхи!