Захар Петров - Муос. Падение [litres]

Если бы Вере не было так плохо, она засмеялась бы вице-кингу в лицо. Нет, безумие в Резервации не прекратилось, оно только в самом разгаре. Не успели избавиться от одного узурпатора, и вот уже появился другой «вынужденный принять на себя обязанности Кинга». Конечно, иметь под боком двух преданных бывших убров любой власти не помешает. Нет сомнений, что кормить ее и Саху будут с королевского стола, лишь бы они поддерживали внутри порядок и не дали возможности повториться тому, что случилось с прошлым кингом. Новоиспеченный предводитель уже вычеркнул из списка живых обитателей первого поселения, он даже не ставит на повестку дня вопрос о помощи этим несчастным, обреченным на голодное вымирание. А когда те начнут докучать отчаянными набегами в поисках пищи, они решат их вырезать всех до одного человека, и Вера с Пахой станут организаторами этой чистки. А потом… Интересно, что случится раньше: завоевательный поход во внешний Муос, камуфлируемый под возвращение на родину, или же война между вторым и третьим поселениями? Впрочем, не важно: и то и другое затушит, возможно, последний очаг цивилизации в Муосе. Вера могла бы высказать это все в лицо вице-кингу, вернее, почти уже Кингу, но это ровно ничего не принесет. Он был возбужден нежданно свалившейся на него возможностью захвата власти в Резервации, переполнен честолюбивыми планами на будущее, поэтому ничего, кроме раздражения, а то и агрессии, ее увещевания у этого нового кровавого вождя не вызовут. Поэтому она сказала лишь два слова, но таким тоном, который напрочь отбил настойчивость вице-кинга:

– Мы уходим!

Это была странная процессия.

Одноглазая девочка в диггерской юбке и тряпке вместо майки, не расстававшаяся со своим единственным секачом. И большеглазый парнишка с вытянутым лицом и густой пепельной шевелюрой. Они сразу подружились и теперь не расставались ни на минуту. И постоянно о чем-то шептались, а иногда, забываясь, начинали говорить в голос. Взрослые на них шикали, они оба синхронно и виновато кивали головами и тут же продолжали обсуждение каких-то очень важных тем. Эта странная парочка, отгородившись своей внезапной дружбой от страшного прошлого, свирепого настоящего и не обещавшего ничего хорошего будущего, были, быть может, на данный момент самыми счастливыми людьми в Муосе. Не было сомнений, что они хотели бы взяться за руки, не будь эти руки заняты тяжелой ношей. И ветерок счастья, веявший от смешноватой парочки, чудным образом разгонял тучи в душах сопровождавших их хмурых взрослых.

Крепкий молодой мужчина с лицом простака, которое кое-где пересекали слишком ранние морщины. Рядом с ним молодая мулатка, глаза которой не просыхали от слез. Они оба потеряли свои половинки. Они не говорили друг с другом об этом, просто как-то само собой стало понятно, что им суждено стать мужем и женой, чтобы попытаться заменить друг другу тех, кого они потеряли.

И возглавляла это шествие женщина с болезненно-белым лицом и короткими седыми волосами. Она была еще молода, но присутствовало в ее образе что-то такое, что даже старому человеку не позволило бы обращаться к ней на «ты». Она знала, что конец ее пути близок. И дело не только в болезни, выбелившей лицо этой женщины и сделавшей неестественно бледными ее губы. Просто она чувствовала близость конца и относилась к этому очень спокойно. Череда жизненных катастроф, сотрясавших ее душу за время не такой уж длинной жизни, наконец-то выбила из ее сознания все временные цели и фальшивые идеи. Боль от разочарований, утрат и собственных ошибок выжгла в ней все суетное и временное, не оставив там почти ничего, кроме маленькой, но драгоценной крупицы вечного, над которой смерть не властна. И теперь, оборачиваясь назад, она видела такие же яркие крупицы во многих людях, которых в этом мире уже нет: Вячеслав, Джессика, кинг Эрик, Паук, ее родители. Наконец-то она твердо знала, куда ей идти и что делать дальше, и именно поэтому ей все же было немного тревожно от того, что времени на это у нее остается все меньше.

Наконец-то они пришли. Какой-то патологический страх с самого детства не позволял ей, исходившей вдоль и поперек весь Муос, зайти именно сюда. Она заставляла свое измученное, пораженное лейкемией тело двигаться быстрее, потому что она сейчас как никогда прониклась смыслом кем-то сказанной фразы: «Есть такое счастье, как дорога домой». Вот эта дверь, к которой она шла почти всю свою жизнь: обычная ржавая бункерная дверь, на которой не столько читалась, сколько угадывалась сильно облупившаяся надпись «Мегабанк». Сильное плечо Пахи привело в движение мощный доводчик двери, и она с громким скрипом открылась. Так и должно было быть – это помещение осталось необитаемым с момента трагедии, сделавшей его безлюдным. Кости и черепа на полу не пугали – ведь это останки родных ей людей, Вера и ее спутники за сегодня-завтра захоронят их. Вера осторожно прошла по холлу, чтобы не потревожить прах этих давно убитых, и подошла к еще одной двери.