Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

Говорить не хотелось, и мы долго сидели вдвоем на крыше машины, опустив в люк ноги, и Хип положила свою «Кару» на колени, а голову – мне на плечо.

– Это стоит запомнить, да. – Она прижалась ко мне, а затем тихо скользнула в люк, чтобы смотреть за мониторами ночных камер. А я остался наверху, хоть, конечно, делать этого и не следовало, мало ли, Прилив внезапный или еще какая дрянь. Но воздух, необычно теплый для ночи, и особенная тишина здешних мест словно не отпускали, и я сидел до рассвета, время от времени исследуя в оптику «Хеклера» окрестности, а внизу дежурила Хип, иногда передавая мне очередную пластиковую чашу с кофе. Рассвет наступал почти незаметно, как-то нехотя, и к утру заметно похолодало.

– Как прошла ночь? – Из первого вездехода выбрался Проф, потянулся. – Без приключений?

– Кое-чего было, профессор. – Я слез с крыши, размял затекшие плечи. – Огни ночью летали разноцветные, никогда такого не видел.

– И вы, разумеется, не полезли в вездеход, а смотрели их снаружи? – поинтересовался Проф, без особой, впрочем, обеспокоенности. – Я не узнаю вас, сталкер. Это все же очень легкомысленно. Не стоило наблюдать неизвестное вам явление, не озаботившись защитой.

А ведь прав ученый. Именно что прав на все сто. Дал ты маху, сталкер, недопустимо вот так, без защиты сидеть и огнями любоваться. И почему я остался на крыше, да еще и Хип не согнал, решительно не понимаю. Удивительно, но даже мысли такой не возникло, и руку к люмену этому протянул, прямо как новичок зеленый, наивный. Он-то, фонарик этот летучий, туманом расплылся, а ведь теоретически мог тебе и руку твою дурную из сустава выдернуть. Но – ни мороза промеж лопаток, ни запоздалого страха, один только рассудок сам на себя ругается, и то как-то неискренне, без энтузиазма. Вроде так положено ему по должности. И странное какое-то понимание, неясное, но четкое знание: безвредные они, огоньки эти. Просто знаю , и все. Но спросить все равно спрошу.

– Это было опасно, Проф?

– Ну… нет, должен признать. Это так называемые люмены, часто возникающие во время сильных электромагнитных возмущений в Зоне. Их природа непонятна до сих пор, но никаких вредных для здоровья последствий встречи с ними не зафиксировано.

– Я так и думал, – улыбнулся я.

– Только не говорите мне, что вы это знали или, там, интуиция подсказала, – так же с улыбкой ответил профессор. – Теперь понимаете, почему некоторых измененных сталкеров мы стараемся не допускать к полевой работе? Они слишком доверяют Зоне, друг мой. А этого делать ни в коем случае нельзя. Хотя, признаю, вы не ошиблись ни ночью, ни во время предыдущего маршрута, вычислив несколько аномалий.

– Дело не в доверии, Проф. Проблема некоторых опытных бродяг в другом. Плохо, когда человек решил, что он Зону уже знает, и особенно нехорошо, когда об этом заявляет. Как только он в этом себя убедил, вот тогда-то и не жилец он больше. Интуиция, инстинкт в этом плане надежнее. Не панацея, конечно, и с этим сталкеры мрут, но все-таки надежнее, чем прямое знание.

– А как в случае ученых? – Профессор явно заинтересовался разговором. – Вы действительно считаете, что Зону нельзя узнать, изучить? Неужели человеческая мысль не способна проникнуть в местные тайны и разобрать их, как она уже много раз делала с тысячами других тайн? Вы, уважаемый, я смотрю, не сильно верите в авторитет науки.

– Нет, Проф, науку я уважаю и сам на Институт не просто так работаю, – не согласился я. – Но наука никогда не поймет сущность Зоны, и вот в это я уже верю. Скажите, Проф, как биолог. Все ли мы знаем о своем собственном разуме? И если вдруг знаем, в чем я сильно сомневаюсь, то почему не создан такой же искусственный полноценный интеллект, как у нас с вами? Ведь знаем же, нет?

– М-да, Лунь… хороший вы подняли вопрос. – Проф поправил очки и вздохнул. – Но ведь существуют психология, психиатрия, психоанализ, хотя об этом спорят. Довольно неплохо изучен мозг. Но если брать глобально, то да. Разум еще не поддается ни полному изучению, ни уж тем более конструированию.

– Ну, так и НИИАЗ изучил физику многих аномалий, нашел прикладное значение артефактов, простите, анобов, имеет несколько весомых, солидных теорий относительно Зоны. Но если брать глобально, как вы говорите, то…

Профессор кивнул:

– То. Так и есть, уважаемый.

Я подобрал рисунок, передал Зотову.

– Было бы неплохо, чтобы психология, ну, в крайнем случае психиатрия, объяснила бы вот такой момент, профессор.