Сергей Клочков - Синдром Зоны [litres]

– Знала бы, фен захватила, – усмехнулась Хип, подсушивая волосы белым вафельным полотенцем из вездеходных запасов. – Давай, Лунь, я, кажется, не всю воду слила, как ты и просил. Душ довольно экономный, хочу сказать. И вообще… я бы год в Зоне пахала двадцать четыре на семь, чтобы хабара на такую машину собрать. Фиг с ним, пусть бы даже без колес и двигателя, но чтоб с такой вот кабинкой. Тут жить можно, сталкер.

– Это точно. Можно, если клаустрофобии нет. И кемпинги я как-то не сильно жалую, воздуху в них мало.

– Ви есть слишьком много кушайт. – Хип, «спрятавшись» за моим «Хеклером», начала его немного раскачивать. – Генрих есть удивлен таким привьереда сталькер.

– В том смысле, что зажрался? – улыбнулся я.

– Йа, йа. Натюрлих.

– Ну, все, стажер, допрыгалась, – сказал я, добавив злости в голос. Хип со смехом попыталась увернуться, но у нее это не вышло, и я дотащил брыкающуюся девушку до откидной койки. Затем, правда, не без труда, «упаковал» в кокон из одеяла и уложил, подавив всякое сопротивление.

– Ага, ну конечно… справился со слабой, ну да… – услышал я сквозь смех, и из одеяла задорно глянули синие глазищи, в которых искрами носились веселые чертики. – Ну, все, поймал, ладно-ладно, не очень-то я и старалась свалить. Подчиняюсь грубой силе и сдаюсь. Распаковывай уже.

– Так кто зажрался? – строго спросил я.

Вместо ответа Хип коротко прижалась ко мне щекой, я почувствовал свежую прохладу еще не просохших волос и тепло кожи.

– Давай в душ, Лунь, – шепнула она, – я тебя жду.

Я проснулся за несколько секунд до того, как в дверь вездехода снаружи негромко постучали. Интересная штука – эти самые «внутренние часы», не перестает она меня удивлять. Если задумал, твердо решил подняться в половину седьмого, то можно и будильник не ставить – выныриваешь из сна как раз в тот момент, когда стрелка пересекает нужную минуту. Не забыть бы Профа спросить, что это за машинка такая в голове, он-то знает.

Хип зашевелилась, тихонько скрипнула сонным голосом, потянулась, глубоко вздохнула и, сев на кровати, стала заплетать волосы в плотную «походную» косу. А я смотрел на плечи, на тонкие руки и едва заметную ложбинку на спине.

– Вставай, Лунь, просыпайся. – Хип повернулась, хмыкнула. – Так ты и не спишь уже. Что это ты до сих пор с какой-то картонкой в руках? И ночью вставал, записывал что-то.

– Вставал? Да ну, это вряд ли… – Я покачал головой, поднял руку, и с койки на пол свалился кусок упаковки от армейского сухпайка.

– Рассказывай. – Хип ловко надела футболку и начала облачаться в «Покров-2», – Сидел на кровати и ручкой что-то чертил, спать не давал. Пока не отобрала и силком обратно не уложила. Для планов утро есть, сталкер, а ночью спать надо. Что ты так на меня смотришь?

Я, ничего не ответив, подобрал картон. Да, рисунок, на удивление корявый, детский какой-то. Водонапорная башня картофельной толкушкой, два дома, дерево, и раздваивается ствол у самых корней. И полосатая не то пирамида на кубике, не то крыша на палках или, там, ножках, не разберешь. А слева от странного дома девочка в платье-треугольнике, подняла руки-грабли, из которых одна ну очень длинная.

– Так ты не помнишь… – на выдохе прошептала Хип. – Но это ты чертил. Я видела.

И пробежался мороз по спине, прогнав остатки сна. Сняв со стены свой комбез, я нащупал в кармане фляжку, свернул ей голову и сделал хороший глоток. Крепкая горечь особой настойки на травах смыла тяжелый привкус неприятного удивления. Лунатим мы, значит, да? Замечательная новость для полного счастья, даже в жуть пробрало. Может, действительно прав Зотов и крыша начинает все сильнее протекать? Нет, ерунда. Так с ума не сходят вроде бы. А вдруг… Пенка? А что, очень даже может быть сообщением, сигналом. Я переглянулся со стажером.

– Лунь, а может, это… это от нее ?

– Хип, я думаю, да, она нас уже как-то чувствует. Пытается связаться, но выходит это только через сон. Это сообщение, стажер. Я в этом почти уверен.

– Пенка… она так именно и рисовала раньше, когда ты… ну, когда мы с Сионистом тебя принесли. – От тяжелого воспоминания Хип даже запнулась и потемнела лицом. – Это ее рисунок.

В дверь еще раз постучали, и я открыл. В вездеход зашел Бонд, усмехнулся, подмигнул Хип.

– Ну, смотрю, не зря мы вам отдельную палату выделили. Только что высыпаться не будете. Придется кофеем поделиться, вот.

На столик у окна встал объемистый термос из нержавейки, Бонд открутил пробку, и по вездеходу сразу же распространился домашний, утренний аромат горячего напитка.