Владимир Поселягин - Война миров [litres]

Шел восьмой час, время завтрака еще не закончилось, так что накормили меня до отвала. В столовой я зацепился языком с каким-то майором, не сразу разглядел у того летные крылышки в петлицах – он, видимо, был представителем ВВС в штабе фронта. Ругались мы насчет постов-наблюдателей, которые сообщали в штаб ВВС о случаях пересечения линии фронта самолетами противника. Сам уже не помню, почему мы скатились к этой теме, хотя начинали вроде с атак аэродромов противника совместно с десантниками. Последние работали на добивание всей инфраструктуры, летного и технического состава. Однако скатились до наблюдателей. Майор утверждал, что постов по одному на каждые двадцать километров вполне хватает, чтобы контролировать небо и держать ближайшие штабы истребительных частей в курсе ситуации в небе. Хотя было по одному посту на каждые тридцать пять-сорок километров, чего, естественно, никак не хватало. Я же утверждал, что посты наблюдателей нужно формировать из разведчиков и одного летчика или военного, знакомого с силуэтами самолетов противника, а сами посты рассредоточить в двадцати-двадцати пяти километрах в тылу противника. Тогда наши успеют отреагировать и перехватить немцев, когда те только будут пересекать наши позиции на земле, то есть не долетят до мостов, переправ, железнодорожных станций и остального, важного для тылового обеспечения наступающего фронта. Это даст экономию в ресурсе летного парка, не потребуется направлять на дежурную охрану массу самолетов, что тоже плюс. Майор же утверждал, что выдвигать посты в такую даль не просто опасно, а преступно – будут потери, причем безвозвратные. Вот мы с ним и ругались, забыв о компотах и сладких творожниках. Не-е, еще немного – и я бы ему вмазал. Да он и сам чуть с кулаками на меня не полез, так мы завели друг друга.

Тут моя охрана подскочила и оттащила меня. Только вот я не понял, почему меня. Майор стоит красный как рак, орет, слюнями брызжет, а сдерживают меня? Ну-ну… В общем – раззудись, плечо, размахнись, рука! – красиво охрана моя летала. Бил осторожно, стараясь не покалечиться, а падали они сами, перекатами гася скорость и снова вступая в драку. Ох, хорошо мы с майором повеселились, от комендачей уже табуретками спиной к спине отбивались. Отбились бы, тут проходы тесные, массой не навалишься, однако какая-то умная сволочь – вон она, за спинами бойцов усатая маячит, с погонами капитана – приказала принести сеть. Так что накинули ее на нас и завалили массой. Я бы отбился, но не стал демонстрировать все свои возможности, и так повеселился вовсю, отвел душеньку. Да и местным ребятам драка понравилась. Никто же серьезно не пострадал.

Наконец, когда мы успокоились, – что там четыре ведра колодезной воды, вылитой на нашу кучу малу, спутанную сеткой, – майор отфыркался и спросил:

– Ну как, здорово вышло?

– Ага, классно помахались. Видел, как тот солдатик от моего удара в окно улетел?

– А те два бойца из взвода НКВД, которых я табуреткой приложил? – хвастливо спросил майор. – Один двойное сальто спиной назад сделал.

– Не пострадаешь?

– Не знаю. Вообще-то у меня, когда выпью, бывает, до драки доходит, меня в холодную на пару суток спускают, потом дальше работаю. Но там без особистов дело обходилось.

– Кстати, ты чего из-за наблюдателей так завелся?

– Да братишка у меня командует таким постом. Двадцать лет, лейтенант, шесть сбитых на счету. Но в сорок третьем ногу потерял во время боя на Курской дуге. Считай, молодой, а уже инвалид. Да и по небу он тоскует.

– Бывает, – вздохнул я и стал вставать.

По нам уже определили, что мы успокоились, поэтому стали снимать сеть, а мы стояли мокрые как мыши, но вопле довольные. Майору еще крепко досталось, на лице точно синяки скоро проявятся, а я без них обошелся. Не подставлял свою физию под чужие удары, блокировал руками. Можно сказать, обошлось.

– Вот что, – слегка ударил я кулаком по крепкому плечу майора. – Помогу я тебе с братишкой. Ногу ему верну.

– Чего? – удивленно посмотрел на меня тот, и его глаза снова начали наливаться кровью. – Юродствуешь?

– Да нет, я вполне серьезно. Волшебник я, и для меня не трудно отрастить новую ногу или руку – все, кроме головы, конечно. Далеко твой брат?

– На передовой, где ему еще быть? Тут в шестидесяти километрах, почти рядом.

– Пусть замену себе к вечеру найдет. Сообщи мне его местоположение, пусть ждет, с наступлением темноты я его найду и подберу. При нем рация?

– Да, конечно. Машина с рацией. Выносной же пост, передвижной.