Максим Бондарчук: Легендарный [СИ]

— Да, Билл. Займись лучше моим мехом, а бой оставь мне, — я уже собирался уходить, как он вновь окликнул меня.

— Но ведь он был, правда? Скажите, ведь был?

Мне пришлось остановиться.

— Да, — коротко ответил, после чего продолжил идти.

Офицер молча посмотрел в мою сторону. Вроде все как всегда. Протокольные нюансы, бумажки, записи в отчет и многое другое. Потом наклонился, чтобы сделать последнюю пометку и обратился ко мне.

— Что ты можешь о нем рассказать?

— О ком?

— Твой техник, — офицер откинулся на спинку кресла и немного повернулся на бок. — Ты говорил, что у вас с ним наладились дружеские отношения.

— Он был мне как сын. Странное чувство, но за время, что я пробыл на той базе и воевал на стороне Клана Волка, мне почему-то приглянулся этот паренек. Его тяга к машинам — клянусь, он разбирался в железе лучше, чем я. Мог одним взглядом дать оценку повреждениям любой машине, а потом немедленно приступить к ее ремонту. Это же бесподобно! Таких мало где можно было найти и самое печальное, то, что сам он до последнего жалел, что не прошел Аттестацию и вылетел за долго до ее начала.

— Ты знаешь как это случилось?

— Да, — я попытался вспомнить все детали. — Мне удалось заполучить личное дело Билла и ознакомиться с ним. Небольшая папка, — я выпрямил большой и указательный пальцы, указывая на толщину содержимого.

— Расскажи.

— Он прибыл на Лиру еще юнцом. Сиб-группа, двадцать человек — половина мальчиков, половина девочек. Ничего особенного. Согласно сопроводительным документам, все они были «детьми» Кайла Моргана и Екатерины Долговой. Вторая партия. Первая за три года до этого ушла на Майлз-12 и спустя время пополнила ряды штурм-легиона. Дальше их путь я не отслеживал. Уильям шел вторым с конца, согласно «описи» инструктора Диллана и как он сам выражался «вызывал крайнюю неприязнь, выливавшуюся в агрессию по отношению к сибу». Этот Диллан называл его браком. Исключением, когда евгеническая программа давала сбой и среди отборного материала почему-то появлялись подобные ему. Парень был умен, соображал быстрее своих сверстников и усваивал информацию в любых объемах за считанные минуты, но вот физические данные: сила, ловкость, выносливость, и многое другое, без чего будущий пилот просто не мог обойтись, были его слабым местом. Диллан не стал церемониться и вышвырнул мальца на вторых предварительных Испытаниях.

— Разве евгеническая программа не отсеивает таких еще на стадии тестирования?

— Не знаю, — я пожал плечами, глядя в распахнутое каменное окно, где теперь нельзя было ничего разглядеть из-за навалившейся тьмы. — Я не генетик, меня учили смотреть в электронный прицел, а не в микроскоп. Однако парень мне понравился.

— Только этим? У нас было много толковых техников.

— Толковых много, таких как он — больше нет.

Офицер вернулся к своим делам.

— Ты говорил, что Совет был обеспокоен ситуацией. Что они говорили?

— Не знаю. На заседании присутствовал Войтенков. Он лишь сказал, что хан Диккерс был вне себя от ярости. Неделя на все, из которых четыре дня сплошные потери. Клан потерял уничтоженными два звена, еще три тяжелых меха нуждались на тот момент в серьезном ремонте, в то время как разведка не могла даже приблизительно оценить масштаб ущерба нанесенного Клану Отпетых.

— В чем ты видел провал Испытания на Право Владения?

— Мы плохо подготовились. Клан Волка недооценил противника, считая, что находясь вдали от своих родных мест, Отпетые банально не смогут закрепиться на столь неудобном участке планеты. Плюс, отсутствие прямого снабжения. В самом начале я даже понимал хана, почему тот выставил столь рискованную ставку, уменьшив количество сил со своей стороны чуть ли не вдвое, но потом, когда мы впервые встретились лицом к лицу с противником, мое мнение кардинально изменилось.

— Почему? — офицер внимательно слушал, отложив в сторону ручку и бумагу.

— На их стороне был не только численный перевес и сила сверхтяжелых мехов. Они очень грамотно оборонялись. Стреляли только наверняка, отрезая тяжелые машины от легких и расстреливая каждую из них из определенного типа вооружений. Никогда не лезли на рожон и всегда сторонились лобового боя, укрываясь за каменными холмами планеты. Я за четыре дня увидел перед собой только восемь машин противника. Восемь из двадцати шести. Они даже не сражались на полную мощь, в то время как мы разбивали себе лбы, пытаясь пробиться через первую линию обороны.