Дэвид Вебер - У рифов Армагеддона

Лафеты снова взвизгнули, когда пушки вернулись на огневую позицию. Концы стволов показались из орудийных портов по всей стороне правого борта галеона, когда «Тайфун» обнажил свои когти, а Номер Восемь и Номер Девять в каждом расчёте засунули крепкие деревянные вымбовки под стволы орудий. Лафет был сделан нисходящими ступеньками — вырезанными в его боковых стенках так, чтобы удерживать вес орудия — и орудийный расчёт использовал эти ступеньки как точки опоры, поднимая этими рычагами казённую часть орудия.

Цапфы были размещены таким образом, что казённая часть была чуть тяжелее, и после того, как вымбовки подняли казённую часть до нужной высоты, командир орудия вставил под неё подъёмный клин — простую деревянную прокладку, предназначенную для установки под казённую часть и удержания её в нужном положении. Ещё больше работая вымбовками вокруг орудий, они переместили их вперёд как можно дальше, а затем командиры вставили протравники — маленькие железные вертела — сквозь запальные отверстия, проделывая отверстия в картузах, и потянулись к запальным сумкам, которые висели у них на поясе.

Это также было нововведением. До вмешательства Мерлина, запал каждой пушки обеспечивался засыпанием пороха из порохового рога командира орудия, и, когда наступал момент выстрела, его касались раскалённым железным прутом или длинной спичкой. Но горящие спички и раскалённое железо никогда не были такими уж безопасными вещами рядом с сыпучим порохом, особенно на тесной палубе, заполненной перемещающимися людьми, так что это было большим изменением.

Теперь командиры орудий взяли гусиные перья, набитые мелкозернистым порохом, из подсумков на своих поясах и вставили их в запальники. Они оторвали провощённую бумагу, которая запечатывала засыпанный порох, и метал щёлкнул, когда Номера Два взвели оружейные замки. Спусковой механизм был переделкой «кремниевого замка» Мерлина, и был по существу идентичен замку, используемому в новых мушкетах, только без пороховой полки. Вместо этого, когда ударник двигался вперёд, кремень двигался по фрезерованной стальной поверхности и засыпал искрами наполненное порохом перо.

Полностью процесс по откату, зарядке и возврату назад занял меньше двух минут. В уме Серая Гавань уже знал, что всё это можно сделать так быстро с новыми орудиями и зарядами, но только увидев всё своими глазами, он начал понимать какие чудовищные изменения произойдут в морских сражениях. Подготовка «кракена» к выстрелу, при использовании лафета старого образца, без новых картузов, и с запалом из порохового рога, занимала, как минимум, в четыре раза больше времени.

Граф подошёл к фальшборту, осторожно держась подальше от траектории отдачи более лёгких «карронад», которые Подводная Гора специально установил на ют и бак кораблей типа «Тайфун». Они стреляли выстрелами такого же веса, как и заново расточенные «кракены», но весили в половину меньше и требовали только половину расчёта. Они так же использовали заряд меньшего веса и стреляли на меньшее расстояние, и, несмотря на то, что Подводная Гора просто их расточил — как и обновлённые «кракены» — они имели существенно меньший зазор между снарядом и каналом ствола, чем любой другой образец артиллерии, и соответственно были намного более точными на том расстоянии, на которое могли выстрелить.

Серая Гавань посмотрел вперёд. Старая галера «Принц Уиллим» и три одинаково старых, изношенных торговых судна были поставлены на якорь с интервалами в двести ярдов в относительно мелкой воде, рядом с банкой Трумана. Обширная песчаная отмель лежала достаточно далеко от обычных корабельных маршрутов, что позволяло Флоту тренироваться незаметно, а глубина была достаточно маленькой, чтобы не вызывать трудностей с постановкой целей на якорь. Сейчас флагманский корабль коммодора Стейнейра возглавлял четыре других корабля его эскадры, построенные в линию навстречу к мишеням под марселями, кливерами, и бизанями.

По сравнению со старыми галерами, которыми командовал Серая Гавань, «Тайфун», казалось, еле ползал под таким маленьким количеством парусов, и, фактически, несмотря на свежий ветер, он делал, в лучшем случае, не больше двух узлов, с едва ли пятой частью его полного парусного вооружения. Однако, эти паруса были тем, что Мерлин и Подводная Гора назвали «боевыми парусами» — ещё одно нововведение со времён Серой Гавани, когда галеры полностью спускали свои паруса и мачты перед тем как вступить в бой.