Дмитрий Старицкий - Горец. Кровь и почва

– Точно? – недоверчиво переспросил я. – Вы их трупы видели?

– Точно, ваше сиятельство. Сам их хоронил в загородной резиденции. Она первой подверглась нападению. А там всего охраны-то по традиции три взвода дворцовых гренадеров. Все полегли. И это… пацанчик ваш, его мачеха и новорожденная девочка у нас в казармах. Мы не успели. Простите нас. Сначала самим надо было отбиться.

– Кто? Какой пацанчик?

– Вдова вашего управляющего с дочкой и ее пасынок. Они к нам в казармы прискакали за помощью.

– А жена моя и сын?

– Пацанчик этот ваш сказал, что их тут не было – отдыхать уехали.

Слава ушедшим богам. Если все, как обговаривалось, то они у дяди Оле. А в казармах второй приемыш Зверзза спасал его жену и дочь.

– Куда бандиты из города ушли?

– В разные стороны. Но большинство обратно на запад. Говорят, что они собрались сжечь нефтяные вышки.

А вот это, подумал я, уже ниточка к тому, чтобы понять: кому все это выгодно было.

Оставив командира полка конных егерей за коменданта города с чрезвычайными полномочиями, выехал в герцогское предместье. Бормоча под нос, что местные офицеры всё инструкций сверху ждут, а самостоятельно мышей ловить разучились.

И да, полицмейстера столичного расстрелял за бездеятельность. Публично. Чтобы другим неповадно было.

Места последнего упокоения Ремидия и малолетнего маркграфа нашлись рядом с могилой Ивана Цвета. Пока только земляные холмики.

Постоял, рассыпав по этим холмикам земли зерна злаков, погрустил. Но время не ждало. Некогда страдать, тем более что я опять должен «кровавую тризну» врагам.

Дворец, естественно, был разграблен. Но по мелочи. Крупные вещи и мебель остались на местах. Правда, не всегда комплектно и целиком. Картины варварски порезали.

Получив в руки герцогскую печать, чудом сохранившуюся в кабинете Ремидия, первым делом я произвел Щолича в капитаны рецкой гвардии за защиту Калуги. Подписал указ как регент Реции и исполняющий обязанности электора при малолетнем герцоге. Теперь он уже и маркграф Рецкий, и граф Риестфорт одновременно.

Больше всего, кроме людей, было жаль поломанного и вытоптанного герцогского сада. Бедный Иван Цвет, положивший на этот сад всю жизнь, думающий, что он останется памятником ему в потомстве. Добро еще, что могилу пришлого ботаника не тронули. Хотя флигель его основательно загадили и все бумаги сожгли. Весь архив.

Доклад императору о произошедшем событии и кадровых изменениях отправил самолетом. Впрочем, и по телеграфу кратко продублировал.

В ответной телеграмме Бисер выразил мне свои соболезнования и утвердил меня в должности герцогского регента.

Разогнал разведгруппы искать юного герцога по городу и окрестностям столицы. И патрули конных егерей по дальним весям – искать бандитов.

Кстати, и воздушной разведкой не побрезговал, несмотря на то что в Калуге осталось всего два самолета. Остальные по плану трассу авиапочты в Химери прокладывали, вели поиск удобных аэродромов. Беспорядки беспорядками, а основной работой мой наземный генерал не манкировал.

Отозвал с линии фронта отдельную рецкую кавалерийскую бригаду. И еще один полк конных егерей с востока герцогства. Но когда они тут будут?

Бандитов надо давить. Жестоко давить. Чем раньше, тем лучше.

Завод «Гочкиз» во Втуце заработал в три смены. Кавалерию надо насытить ручными пулеметами. Мобилизационный запас патронов в арсенале сохранился.

Гражданские чиновники опомнились, вышли на службу, и город вернулся к нормальной жизни. Дворники метлами зашаркали. Дальше они тут и без меня управятся, а мне надо найти семью.

На хуторе все оставалось спокойно и благостно, будто и не было по стране разгула бандитизма.

– Помнишь старую тропу контрабандистов? – спросил я дядю Оле, отозвав в сторонку.

– А чего ее не помнить? Вроде как еще не состарился, – ехидно прокряхтел он, изображая вежливый смех.

– Уведешь всех в Риест. Жить будете в имении Тортфорта-младшего, – для наглядности показал я на мальчика, который с упоением гонялся по двору за пятнистой козой. – Не навсегда. Но пока здесь порядок не наведем, сидите там. Документы все я передал Альте.

– А ты? – спросил Оле.

– А я тут вместо герцога пока побуду.

– Ну-ну… Бароны не схарчат?

– Не боись. Я сам Кровавый Кобчик, – заверил я родственничка.

И начались сборы. Никто даже не подумал опротестовывать мои распоряжения. Я тут сеньор на этой горе. Но все равно сорвался, стал бестолково подгонять народ, распоряжаться невпопад. Тут денщик мой Ягр процитировал рецкую народную мудрость, чем меня немного успокоил: