Вадим Картушов - Стазис

Кто это сказал?

Нелетальный ущерб, ржавый молот и серп, рваный и перемолотый. Посмотри на мой герб. На нем кролик и колокол. На нем солнечный кролик. И маленький колокол.

Это я сказал.

Я не понимаю, что происходит. Мне очень страшно. Но кто-то говорит – ничего не бойся, все уже случилось, и я успокаиваюсь. Меня сковал сонный паралич, но он больше не несет в себе бесконечный ужас. Я просыпаюсь во сне, и фотографии на стенах постоянно меняют свое положение. Но теперь я помню, где они висели раньше.

Сквозь сон я слышу шум на лестничной площадке. Во сне я часто слышал разные невообразимые шумы и шорохи: звон басовых заупокойных колоколов, скрежет веревок, на которых пляшут куклы, бесконечное пение на одной ноте, треск огня и смех. Это всегда во мне, но это никогда не ко мне. Однако шум, который я слышу сейчас, заметно отличается от всего, что я слышал раньше. Это шаги – аккуратные, настороженные, человеческие.

Неужели они ко мне?

Кстати, кажется, во дворе звенел колокольчик.

В квартире грязно. Мне так неудобно.

Дометиан шел по лестничной клетке молча. Ингвар спешил за ним.

– Вот ублюдок. Ублюдок же? Ублюдок конченый совсем. Кто это был вообще? – спрашивал Ингвар.

– Я не знаю, – сказал Дометиан. – Помолчи.

Они вышли на неожиданно широкую площадку. Лестницы от нее расходились в разные стороны, выворачиваясь, залезая друг на друга и утыкаясь в тупик. Двери квартир располагались хаотично. Иные висели на потолке, несколько были просто перевернуты. Дометиан остановился, в ярости раскрутил вериги и снес ими перила одной из лестниц.

– Где? Где? – спросил он. – Где квартира?

На подоконнике сидел кот. Сидел на руках у куклы, которая медленно гладила его, изломанно дергаясь конечностью. Кота это совершенно не волновало. Кукла безжизненно улыбнулась Дометиану и Ингвару. Она выглядела дружелюбной. За ее спиной трепетали короткие крылья, словно у большой стрекозы.

– Вас ожидают, – сказала кукла.

– Где? Какая дверь? – потребовал Ингвар. – Где ключ от двери?

– Да вот же, – сказала кукла и показала на центр лестничной площадки.

Там горел огромный костер. Он был похож на те, что разжигал Дометиан для Лизы.

– Ключ внутри, в уголечках. Как картошечка, – сказала кукла.

– Достань, – потребовал Дометиан.

Ингвар, который сперва обрадовался ясности, посмотрел на Дометиана с сомнением.

– Там же градусов тыща или вообще не знаю сколько, – сказал он. – Я сгорю.

– Для тебя важнее всего не сгореть, да?! – крикнул Дометиан.

– Это откуда цитата? – спросил Ингвар настороженно.

– Какая разница?

– Ты снял обет?

– Ты вообще понимаешь, что несешь? – спросил Дометиан. – Мы в шаге от сердца тьмы, а тебя волнуют мои обеты?

– Но как же…

– Просто достань ключ, – потребовал Дометиан.

– Я же должен объединить мир, – жалобно сказал Ингвар.

– Не ты, а я. И не объединить, а уничтожить тьму. Это в первую очередь.

– Но как же…

– Да что за глупые споры! – крикнул Дометиан и толкнул Ингвара.

Он чувствовал, как внутри клокочет ярость. Ингвар просто не понимает, насколько это важно для него. Не понимает, что огонь вины внутри горячее ста костров. И чтобы смыть вину, надо уничтожить сердце тьмы.

– А тот ублюдок был прав, – внезапно сказал Ингвар. – Я тебе не названный сын. Я кукла с мечом, да? И тебе на самом деле плевать, сгорит мир или очистится? Для тебя это одно и то же?

– Ты мыслишь не о том, – сказал Дометиан настолько мягко, насколько позволял гнев. – Вспомни о деле.

– Мое дело – перезапустить историю.

– Твое дело – помочь мне.

– Сам помогай себе!

– Придурок! – заорал Дометиан и толкнул Ингвара в костер.

Тот не ожидал толчка. Он потерял равновесие на ступеньке и рухнул прямо в угли головой. Ингвар вспыхнул моментально, словно те куклы у моста после «коктейля Молотова». Дометиану моментально стало жаль его, но гнев и ярость туманили глаза. Он сделал шаг к костру, но замер. Захотел заплакать, но жар от костра сушил сильнее. Да и разучился он плакать.

– Не поднимай руки твоей на отрока и не делай над ним ничего, ибо теперь Я знаю, что боишься ты Бога, – пропела кукла.

– Заткнись! – заорал Дометиан.

Костер потух. Дометиан схватил ключ из углей – абсолютно холодный, маленький. От простого барабанного замка, который может вскрыть любой домушник. Дометиан бы и сам смог. Одна из дверей на загнутой по спирали лестнице изменилась. Кажется, через глазок загорелся свет. Дометиан отпер ее и вошел в квартиру.