Вадим Картушов - Стазис

Он почти прервал странный ритуал, но в один момент тень Лизы перестала колебаться и замерла, а после вытянулась, перестав быть человеческой. Теперь теневой силуэт был похож на стрелку компаса. Она указывала на северо-восток.

В толпе бойцов кто-то выматерился. Горбач нервно вздохнул. Ингвар посмотрел с восхищением – но не на Лизу, а на Дометиана. Тот, кажется, даже не заметил этого взгляда, лишь торжествующе поднял палец.

– Вектор в целом понятен, – сказал Ингвар. – По коням.

– Что это было? – спросил Горбач.

– Они сказали ему: нам виделись сны, а истолковать их некому. Иосиф сказал им – не от Бога ли истолкования? – ответил Дометиан.

Синклер промолчал. Он чувствовал, что происходящее ему не нравится. Но не мог сформулировать почему.

Вскоре выяснилось, что вектора оказалось недостаточно. Москва была частично разрушена, и отряду приходилось искать пути объезда. Даже Синклер, лучше всего знакомый с топографией города, иногда вставал в тупик. Костер-компас пришлось развести еще несколько раз, когда экспедиция сбивалась с пути. Каждый раз Синклер чувствовал себя неуютно. Однако Лиза участвовала в огнепоклонстве спокойно и без уговоров. Синклер видел, что ей тяжело, но ни разу не услышал жалобы.

Они нашли нужный дом, находясь на пороге отчаяния, когда Ингвар почти отдал приказ о привале. До этого не менее семи раз казалось, что Обитель, как Синклер назвал про себя объект поисков, уже стоит на горизонте. Но всякий раз это оказывался не тот дом. Похож, но совсем не тот.

Они вышли к цели почти случайно. На холме рядом с церковью на фоне обрушенного путепровода сидел человек средних лет в летном шлемофоне. Рядом с ним лежал, закинув руки за голову, молодой парень лет пятнадцати. Они скучали.

Человек отворачивал и снова заворачивал уши своей шапки, становясь похожим то на кролика, то на летчика. Парень просто смотрел в небо потерянным взглядом. Рядом с ним лежала гитара. Изредка он бренчал на ней что-то одной рукой, оставив другую за головой. К этому месту отряд подошел уже пешком – единственная дорога была захламлена, а путепровод обрушен.

– Это что за срань, Синклер? – спросил Ингвар. – Они не эмиссары и не куклы, или я уже ничего не понимаю?

Синклер не ответил. Он сам не понимал, что происходит, но грудную клетку сжало. Он почувствовал, что не хватает воздуха. В голове стало сухо, словно мозг на секунду высох, превратился в крошечное перекати-поле посреди пустыни. Ему захотелось блевать. Синклер слегка отстал от группы, пытаясь справиться с тошнотой. Человек в шлемофоне наконец заметил группу вооруженных людей с ребенком. Он встал и улыбнулся – неловко, одной половинкой рта, будто лицо наполовину парализовано. Его юный спутник даже не встал, продолжал смотреть в небо, словно там было гораздо интереснее.

– Уже заждался, – сказал человек. – Как хорошо.

– Уважаемый, представьтесь и объяснитесь, какого дьявола вы тут делаете, – сказал Ингвар. – Мы вооружены и очень устали. Вы кто такой и как здесь выжили?

Человек в шлемофоне степенно поклонился.

– Меня зовут Дмитрий, – сказал он. – Я местный шут.

– Еще одна шутка от местного шута, и местность без шута останется, – сказал Ингвар. – Шутки неуместны. Вас не должно тут быть по всем законам. И в данный момент вы нам мешаете своим присутствием.

– Вас тоже, – сказал Дмитрий спокойно. – Не должно быть. Не здесь, а вообще. Но вы здесь.

– Это уже похоже на угрозу, – сказал Ингвар с облегчением.

– Нет, – сказал Дмитрий.

Он хлопнул в ладоши и улыбнулся. Затем указал пальцем на Филина, который стоял рядом со своим шефом и держал оружие на изготовку. Непонятно было, на что он вообще рассчитывает.

– Пиф-паф. Пора танцевать, – сказал Дмитрий.

Филин бросил автомат и развернулся так четко, словно делал танцевальное движение. Он пошел к разрушенному путепроводу, по дороге сбрасывая портупею, подсумок и походную клановую куртку.

– Филин! – крикнул Ингвар. – Ты психа дал? Вернись сюда! Приказываю именем Храбрецов.

– Филин, – сказал Дмитрий. – Приказываю именем Храбрецов. Сломай себе руку.

Филин, который в этот момент как раз сбросил футболку, выставил кисть вперед и плашмя упал на нее всем весом. Рука хрустнула, но Филин даже не обратил на это внимания. Синклер мимолетно отметил, что именно на этой руке у него были короткие порезы по числу рожденных детей и убитых им людей. Ингвар вскрикнул и рванулся к нему, однако Филин резко ускорился, отмахивая, словно профессиональный бегун. Он добрался до обрушенного края путепровода и камнем упал вниз.