Иван Булавин - S-T-I-K-S Дорога без конца

- А ну, стоять!..

Я даже успел выстрелить, но не попал. Сложно куда-то попасть, когда у тебя в руке торчит стрела. Целился я в одного, а второй среагировал мгновенно. Зазубренный наконечник пробил бицепс правой руки и распорол кожу на груди. Я завыл от боли, заряд ушёл в небо. У меня ещё был шанс выстрелить, я смог нацелить ствол, но выстрела не последовало. Осечка. Бросив оружие, я метнулся в ближайшую калитку. Кровь текла ручьём, от боли темнело в глазах. Споткнувшись, я растянулся на земле, чувствуя, что мне пришёл конец. Следом не спеша заходил преследователь, в руках он держал арбалет, а лицо его выражало полное спокойствие и уверенность, что добыча никуда не денется. При других условиях я, возможно, и пободался бы за свою жизнь. Всё-таки арбалет - это не автомат, он одноразовый, а в ножевой схватке ещё неизвестно кто кого. Но это в теории, а на практике я валялся, истекая кровью, а смерть была в двух шагах. Тут и случилось странное.

Неизвестно по какому наитию я, вонзив взгляд в человека с арбалетом мысленно завопил: "Не смотри!!!". После чего тот, по прежнему целясь, прошёл мимо меня.

- Где он? - Спросил из-за забора второй.

- Хер его знает, - растерянно ответил первый - только что сюда заполз.

Он меня ни видит. С этой простой мыслью я, превозмогая боль и слабость, кое-как поднялся на ноги. Подойдя к врагу, я левой рукой достал из ножен тот самый "танто". Противник был слепым даже когда я подошёл к нему и, приставив лезвие к горлу там, где должна быть артерия, резко дёрнул в сторону. Дорогая японская сталь превзошла все ожидания. Кровь хлынула фонтаном, стрела ушла в землю, а сам бандит упал сначала на четвереньки, а потом и вовсе растянулся в луже крови.

В это время подошёл второй:

- Что у тебя? - спросил он и осёкся. Ответ был очевиден.

Я, продолжая твердить мысленную мантру, подошёл и к нему, он вертел головой на триста шестьдесят градусов, но меня увидеть не мог. Ему я резким движением загнал клинок в солнечное сплетение, лезвием вверх, а потом изо всех сил надавил, так, чтобы дотянуться до сердца. Умер он быстро, почти мгновенно. А я обессиленно сел на землю. Сил двигаться не было. Но вместе с тем я понимал, что нужно что-то делать, иначе истеку кровью.

Аккуратно срезал наискосок древко стрелы (о том, чтобы вытащить её назад не могло быть и речи) и, стиснув зубы, изо всех сил дёрнул её за наконечник. От боли потемнело в глазах, но я справился. Потом стянул пиджак и рубашку, вылил на рану живца из бутылки, остальное принял внутрь буквально в три глотка. Полегчало. Обрывками рубашки кое-как перемотал руку. Собрав вещи, поковылял обратно в магазин. Идти куда-либо я теперь не способен, нужно отлежаться. Начал бить озноб, и пришлось, отбросив ненужную брезгливость, снять куртку с одного из убитых. Куртка была удачной, очень прочная с пластиковыми вставками на плечах и локтях. Такую точно зомбаки не прокусят. Как смог, отмыл края от крови. Осмотр карманов дал два складных ножа, полфляги живца, три спорана и шприц с оранжевой жидкостью. Надо полагать, это и есть тот самый спек, о котором говорил Липкий. Ещё бы кровать помягче. Изъял в одном из домов матрас и подушку, там же разжился аптечкой с нормальным бинтом. Делать всё это было адски тяжело по причине слабости, боли и однорукости, но я справился. Последним усилием смешал полтора литра живца и, как смог, забинтовал рану. Прикинул дозу наркотика, в шприце пять кубов. Хватит одного? Должно хватить. Не заботясь о стерильности, воткнул иглу в бедро, прямо через штаны. Подействовало быстро, уже через пару минут боль прошла, а в голове разлилось блаженство. Теперь всё. Лежать.

День прошел в полузабытьи. Я просыпался, отхлёбывал живец из бутылки, съедал навильник тушёнки и снова выпадал в астрал. Наркотик перестал действовать к вечеру, но боль уже не вернулась, сменилась сильным зудом. Я определённо шёл на поправку.

Беспокоил меня мотоцикл, стоящий на улице, словно памятник самому себе. Если у бандитов были сообщники, то меня выследят, а в таком состоянии я вряд ли дам отпор. Кровавый след однозначно приведёт их в магазин. Но дальше тревожных мыслей дело не пошло, я только пододвинул к себе карабин и снова задремал. Отбился раз, отобьюсь и снова. Дар (а теперь я знал, какой у меня дар) поможет, наверное.

Наутро встал почти как новый, Липкий был прав, живец творит чудеса. Рана уже не кровоточила, воспаления не было и в помине, а края определённо стали затягиваться. Рука пока плохо сгибалась, но пальцы шевелились. Главный вопрос, который меня беспокоил, - смогу ли я управлять мотоциклом. Правая рука тут нужна обязательно.