Александр Конторович - Крепость на семи ветрах

Нам навстречу выходит лоцманский катер – укажет путь к причалу. Огромное ему за это спасибо – из нас никто в данном порту ранее не бывал!

Вот он – причал! Дав гудок, отваливает в сторону провожатый, у него и своей работы тут полно. И верно, у причалов стоит множество кораблей, многие из них необходимо проводить на выход. Или, напротив, кого-то встретить… работы ему хватит!

– Швартовую команду – наверх!

Толчок, корабль покачнулся.

Всё, с этого момента – ни слова по-русски!

Сейчас наверху работают только хорны, чтобы исключить всякую возможность какого-нибудь нездорового интереса со стороны.

Мы обычный транспортник, пришли сюда с совершенно рядовым рейсом.

С берега, не торопясь, поднимаются встречающие – у трапа их почтительно приветствует Ма Той. В этот рейд со мной пошло большинство стариков – слишком велик риск, и новобранцев на такие роли лучше не назначать. Да и потом… помню я того глазастого офицера! Не ровен час, и здесь его собрат найдётся – узнает вчерашнего заключённого…

А вот матрос штурмовой команды вполне может сменить место службы. После ранения или в качестве поощрения за проявленную храбрость – такое в принципе случается. А на новом месте службы бывший штурмовик вполне может рассчитывать и на более высокую должность. Офицером он, скорее всего, не станет, а вот местным аналогом боцмана – вполне. Хотя… исключения теоретически могут быть и тут.

И потому – именно Ма Той. Он вполне уже освоился со своим офицерским положением, Так что и какого-либо особого подобострастия к визитёрам проявлять не будет – а это иногда проскакивает чисто инстинктивно, особенно у хорнов.

Уважение к вышестоящему офицеру – вполне естественно и ожидаемо. Но не более того.

Поднялись по трапу гости с берега – два офицера. Представитель капитана порта и врач.

Щелкнув каблуками, Ма Той наклоняет голову в приветствии – здесь принято именно так встречать старшего по званию. Это чисто офицерское приветствие, матросы, напротив, вытягиваются в струнку и смотрят чуть поверх головы старшего.

Не подвёл… у меня прямо от сердца отлегло!

До последнего момента я опасался именно этого ритуала – всё же он вбит в хорнов чуть ли не с рождения. Однако мой офицер с честью выдержал это испытание.

Кто-то скажет – мол, мелочь!

Ну-ну… во вражеском тылу мелочей не бывает!

Оба офицера проследовали к капитану.

Ну вот уж за кого-кого, а за Хасана я спокоен. Тут, по-моему, ни одна собака вообще не докопается. Язык, внешность – вылитый вайн!

Так оно и оказалось, гости уже через полчаса покинули борт, а Хасан вызвал меня к себе.

– Едем в управление порта. Официально – подписать документы о передаче груза. Ну и решить вопрос о закупке продовольствия – после того, как весь металл будет передан на берег, грузим все трюмы. Ну а всё прочее ты и сам знаешь…

Капитана могут и должны сопровождать его люди. Так тут принято – старший офицер не ходит в одиночку. Тем более капитан или судовладелец. Это уже вопрос престижа!

Поэтому нет ничего удивительного в том, что на берег сходят четверо. Капитан, офицер и двое матросов. Даже и машина, ожидающая нас у трапа, и то рассчитана как раз на то, чтобы взять четырёх пассажиров. Всё давно уже оговорено и идёт по привычному сценарию.

Перед сходом на берег капитан всегда вызывает автомобиль из управления порта. А вот прочим офицерам такая привилегия не полагается. Бесплатно возят только капитанов кораблей. Все прочие – за деньги.

Кстати, вот этого добра у нас хватает – финчасть щедро выдала всем необходимые суммы.

Металлических денег на Данте нет – не прижились. Раньше, говорят, были – но так то раньше! А сейчас в ходу пластиковые… ммм… сказал бы – карточки, но нет! Прямоугольные неширокие полоски пластика со сложным орнаментом – доны. На каждой такой полоске указан номинал – один, пять, десять, пятьдесят. Самая крупная «купюра» – десять тысяч. Кстати, полоски оснащены встроенными идентификаторами и допускают возможность дистанционного сканирования. Положил на прилавок – аппарат считывает достоинство, и на экране у кассира сразу же отображается вся сумма.

Кстати, рядовой матрос получает по сто дон в месяц. Штурмовик – триста. А вот офицер – уже от тысячи… Во время боевых действий сумма удваивается у всех. В особых случаях капитан может либо увеличить сумму положенных выплат, либо и вовсе её лишить, но последнее применяется только к матросам.