Александр Тихонов: Я – сталкер. Синдром героя

Болотник ничего не сказал, провожая нас. Одного безумного героя и мятущуюся душу, бывшего военсталкера, решившего, что помощь безумному герою – лучший способ искупить грехи.

Когда мы вышли из здания и двинулись по свежему снегу, в пургу, Болотник проверил пульс Спама, мирно спящего на плащ-палатке в углу комнаты, потом обратился к Батраку:

– А ты чего с ними не пошел? – и, не давая сталкеру ответить, отчеканил: – Ты ведь ради встречи со мной затеял весь этот балаган с псиоником? Верно, Биргвид?

На лице Батрака не дрогнул ни один мускул.

– А где настоящий сталкер Батрак? – задал очередной вопрос Болотник, и на сей раз тот, кому адресовались вопросы, улыбнулся.

– А ты проницательный, старик, – он шагнул к Болотнику, но между ним и лекарем тут же вырос Моро, демонстрируя сталкеру неестественно длинную, будто залитую в бетон и оттого покрытую серой коростой руку.

– Ты ведь не станешь меня убивать, шатун? – усмехнулся Батрак. – Иначе ярость там тебе что-то перекроет…

– Так что с настоящим Батраком?

– Умер, – пожал плечами фальшивый сталкер. – А я примерил на себя его образ.

Болотник прошелся по комнате, выглянул в окно, где буря уже замела наши с Монголом следы.

– Они пойдут на Проклятую Топь и найдут твой лагерь. Или там ничего нет?

– Почему же… Есть. И лагерь, и множество моих людей. Там сейчас как раз Иванов. Очень смышлёный мальчик. Гораздо более толковый, чем твой друг Кривошеев. С ним было сложно ужиться. С тобой, наверное, тоже, старик.

Биргвид медленно шел по комнате, боком-боком, но Моро зорко следил за каждым его движением. Пожалуй, Болотник понимал, что мутант, пусть и невероятно сильный, не сможет защитить его.

– Как там Степан? – поинтересовался вдруг Биргвид, и Болотник напрягся.

Лживый прихвостень Хозяев не мог знать имя шатуна, живущего у Болотника, но знал, будто…

– Откуда ты это зна… – лекарь вдруг понял, что происходит, хотел было сказать Моро, чтобы тот схватил обидчика, но не успел. Тело перестало слушаться.

Поняв, что случилось, Моро кинулся на Биргвида, но тот в предупреждающем жесте выставил перед собой ладонь:

– Стоять! Иначе я сотру личность твоего престарелого друга!

Болотнику хотелось взвыть от ярости. Теперь он понял всё, но было поздно. Вот он – истинный мутант-псионик, новый Адепт Зоны, а вовсе не Дугин. Тот был всего лишь послушной куклой, которая должна была умереть, чтобы кукловод добрался до кукол получше. До Болотника, до Монгола и Спама…

– Я знаю, что не смогу сломить твою волю, старик, – рокотал в сознании лекаря издевательски-звонкий голос Биргвида, – и ты не станешь моим послушным орудием. Однако я не могу тебя отпустить, иначе ты предупредишь Монгола. Поэтому…

Биргвид вдруг шагнул к Моро, выдёргивая из кармана аккуратный, небольшой стилет, и с размаху вонзил лезвие в череп шатуна. Моро покачнулся, медленно поднял руки, ощупал голову, а потом повалился на пол.

Болотнику хотелось кричать, рыдать, но тело было неподвижно, как камень. – Цени, что я не заставил тебя это делать, – усмехнулся Биргвид. – Монгол назвал себя героем? А ведь герои всегда платят самую страшную цену, о чём ему забыли напомнить.

«Он убьёт тебя!» – хотелось крикнуть Болотнику, но он не мог.

– Ты ведь знаешь, старик, – спокойно произнёс мучитель, – что нити судеб скручиваются в один клубок. Скоро что-то случится, число совпадений достигло невероятного количества. Сейчас я вырублю тебя, а когда ты очнёшься, Монгол уже будет мёртв. Тогда я вернусь за тобой и попрошу открыть мне разум. И ты откроешь, сдашься. Все сдавались… Ты расскажешь, где твои «герои» спрятали «слёзы камня», тот артефакт, что был у сталкера Максима Зверева… Ты сдашься. А пока отдыхай.

Биргвид размахнулся и приложил Болотника по шее. Тот всхрапнул и упал на пол рядом с телом Моро.

– Тебя, Спам, следовало бы прикончить, – произнёс Биргвид в пустоту, – но это всё потом. – И, наступив берцем на голову шатуна, выдернул из черепа жертвы стилет.

Эта партия разыгрывалась слишком долго. Если бы Хозяева не жаждали заполучить артефакт «слёзы камня», тот самый ключ к «Скорбящему Камню», он бы давно уже безжалостно расправился и с Монголом, и со Спамом. И с Журавлёвым, конечно.

Но теперь шах и мат, сталкеры! По телу Биргвида разлилось блаженное тепло, ощущение скорой победы. Казалось, теперь усталость его не мучила, руки не ломило, а голова была ясной, словно только что проснулся.

– Победа! – крикнул он, и эхо разнесло его слова по пустым комнатам, рикошетя звук от каждой стены.