Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

Продав Фон-Рив, семья обосновалась в Вильнёв-сюр-Ло, в имении, расположенном там, где тогда проходила граница между городом и деревней, у дороги, что вела в Бордо. Главным строением, окруженным обширным парком, разбитым на английский манер, фруктовыми садами и лугами, был большой, квадратный в плане, буржуазный домина, с огромными комнатами и очень высокими потолками, за исключением третьего этажа, покрытого мансардной крышей. Но я передаю слово отцу: перед вами текст, написанный им примерно в 1950 г.

За маминым креслом тянут к солнцу свои цветоносные стержни багровые шалфеи. В небе, по которому лениво плывут вздувшиеся, толстощекие, как ангелочки из стеклянного трюмо гостиной, облака, щебечут, преследуя мух, ласточки. Легкий бриз вяло колышет желтую розу, на последнем розовом кусте куртины. Стоит чудесная погода.

Лежа на животе, маленький мальчик наблюдает за муравьями: они уже проложили на аллее собственную дорожку, местами присыпанную комковатой землей, и теперь, поторапливаясь, куда-то тащат на себе свои крошечные ноши. Когда они в один уровень с твоими глазами, пропорции меняются, и можно легко представить, что они не такие уж и маленькие, какие есть на самом деле. Травинка, которую они огибают, становится гигантским деревом. Это уже не муравьи, но жители некоего фантастического королевства какой-то неведомой планеты, готовящиеся отразить вражеское нашествие. Один из них, чуть более крупный, наверняка офицер, возможно, даже принц? Не так-то и просто, когда прилетаешь внезапно на незнакомую планету, распознать социальный статус ее обитателей. Он позволил себя оттолкнуть: нет, это уж точно не принц!

Осторожно, потихоньку, вооружившись тоненькой хворостинкой, маленький мальчик приподнимает небольшой комочек земли, лежащий на дороге, — и переворачивает. Смятение и растерянность среди муравьев! Должно быть, они спрашивают себя: что это за великан, столь неожиданно возникший в их мире, каковы его намерения?

— Чем ты тут занят, милок? Давай-ка поднимайся, а то испачкаешься!

Ну вот! Не дадут даже слегка позабавиться!.. Маленький мальчик встает, насупившись. В любом случае, чары уже разорваны, и муравьи снова стали муравьями, насекомыми, которых каждый день видишь бегающими по крыльцу и которые иногда совершают набеги на тетушкин сахар. Ладно, поиграем во что-нибудь другое.

Машина медленно проезжает между мелкими галечниками, которых полно на аллее. Кусочек белого железа раздвигает камешки по сторонам, прокладывая путь. А вот и необычная рытвина. Вчера шел дождь, и фургон, привозивший уголь, оставил глубокие колеи своими шинами. Следует ли объехать рытвину или же отважно двинем по прямой? Конечно же по прямой! Исследователи ни перед чем не отступают, по крайней мере в книгах. И до чего ж это захватывающая экспедиция!

Они только что высадились из своей ракеты, которая стоит теперь там, на опушке девственного леса, странного леса гигантских деревьев. Она весьма занятной формы, эта их ракета, и какой-нибудь глупый взрослый решил бы даже, что она похожа на длинную пачку макарон. Над ней развевается небольшой триколор, на котором выведено большими буквами: «Черный лев». «Черный лев» — прекрасное название для межпланетной ракеты, особенно с учетом того, что за рулем гусеничного вездехода сидит резиновый львенок.

Проехав через лощину, машина добралась до груды камней, из которых когда-нибудь — по крайней мере, так утверждает папа — построят крыло к дому. Крыло! И зачем оно нужно, это крыло, думает мальчик. Он и так хорош, этот большой квадратный дом, стоящий среди деревьев. Придется срезать пихту и потом еще вон то дерево, названия которого никто не знает, но на котором растут цветочки, пахнущие медом. Когда вбиваешь гвоздь в его серо-зеленую кору — конечно, это запрещено, но кто ж это увидит? — из него вытекает вязкий сок, из которого получается отличный клей. Пусть он плохо сохнет и тетрадь, в которую он вклеил картинки при помощи этого клея, уже больше не открывается, но дерево ведь от этого не перестает быть «клеевым деревом».

Где мы? В Африке? Нет. Это слишком близко, Африка, слишком знакомо, особенно когда постоянно слышишь, как о ней говорят за столом. Она хороша для детишек, чьи отцы никогда не покидали Францию. Диурбель, Каолак, Подор — это звучит так же знакомо, как Марманд или Бордо. Нет, мы на другой планете, вроде тех, воспроизведенные пейзажи которых можно увидеть в научно-популярной книге, которую он читает каждый день перед сном. Это гораздо интереснее, чем Африка. Африка? Подумаешь! Что вообще есть в этой Африке, кроме арахиса и львов?