Франсис Карсак - Том 4. Пришельцы ниоткуда

— Неужели? И на что же они похожи, эти твои черти?

— На людей, только эти зеленые. А с ними еще и чертовки!

— Подожди, подожди... Давай по порядку. Как ты их увидел?

— Значит так, господин мэр, прогуливаюсь я по лесу, недалеко от поляны. Вдруг слышу — ветка треснула! Кабан, думаю... Скидываю с плеча ружьишко...

— Ага, так ты с ружьишком прогуливался? Разрешения-то, полагаю, я тебя нет...

— Эээээ...

— Ладно, опустим это. Давай про чертей.

— Скидываю я, значит, с плеча ружьишко, оборачиваюсь — и оказываюсь нос к носу с чертовкой!

— Да ладно тебе! И как она была — красивая?

— Не уродина, вот только кожа зеленая... Тут, стало быть, с перепугу, я спускаю курок...

Я мысленно выругался.

— Да только в нее не попадаю — дуло-то в землю смотрело, — но она тоже пугается, взмахивает рукой — и я уже на земле, как если бы получил отменный тумак. А она поворачивается — и давай деру! Я вскакиваю на ноги, злой как собака, несусь за ней. Только она бежала быстрее, так что я ее потерял из виду, а как оказался метрах в двадцати от поляны, то едва не разбил себе нос о стену!

— Какую еще стену? Нет там никакой стены! Я эту поляну знаю как свои пять пальцев!

— Я неверно выразился, господин мэр. Я и сам знаю, что там нет стены, но это было что-то вроде нее. Дальше я пройти не смог. И деревья в том месте были погнуты, словно от сильного ветра, и однако же ветра вообще не было!

Я вспомнил свой собственный поход к «тарелке» и легко представил себе, в каком замешательстве, должно быть, пребывал Бускё.

— В общем, дальше я не смог сделать и шагу. Гляжу между деревьями и вижу с дюжину чертей, суетящихся вокруг какой-то большой блестящей махины, чем-то напоминающей крышку от бака для кипячения белья, только огромных размеров. Они входили внутрь и выходили обратно через дверцу. Вижу, моя чертовка о чем-то судачит с другим чертом, но я был слишком далеко, чтобы понять, о чем именно. Потом все черти вдруг как уставятся на меня — и смеются, чтоб им пусто было! А затем что-то упало на меня сверху, хотя я ничего и не видел, и покатило через кусты, отпустив лишь метрах в ста от поляны. Там уж я вскочил на ноги и бегом до дороги, а оттуда уже — прямо сюда.

Мэр смерил Бускё недоверчивым взглядом:

— А ты уверен, что ничего не пил сегодня? Может, чуть перебрал рому?

— Нет, господин мэр. Если и выпил, то не больше двух литров красного за столом, как все люди.

— Хм... А вы что обо всем этом думаете, доктор?

Я попытался выиграть немного времени и потому без зазрения совести солгал:

— Знаете ли, когда у человека больная печень, то ему и двух литров вина хватит. А Бускё, говорят, выпить совсем не дурак. Правда, при белой горячке обычно видят слонов, а не зеленых чертей, но как знать...

— Ладно, разберемся... Зайди-ка, милейший, через часок ко мне в мэрию, а то сейчас у меня есть дела поважнее твоих чертей.

Бускё вышел, качая головой. Едва мы остались одни, мэр заявил:

— Вероятнее всего, он пьян, хоть и держится еще на ногах. Черти! Надо же такое придумать! И все же — как быть? Впрочем, это дело кюре, а не мое!

Я согласно кивнул, размышляя уже о том, как бы спровадить мэра, ничем его не задев, чтобы иметь затем возможность предупредить моих «друзей».

Ничего путного я так и не придумал, так что был вынужден во всех подробностях обсуждать с ним уже не интересовавшее меня дело, и уехал он лишь около шести вечера.

Я тотчас же вывел машину и отправился в Руффиньяк. На площади, небольшими группками, уже стояли люди. Бускё уже обо всем растрезвонил, и ситуация осложнялась с каждой минутой. Уже поговаривали о двух сотнях чертей, изрыгающих огонь. Впрочем, все это меня ничуть не тревожило, поскольку никто, по-видимому, не пылал желанием проверить эти факты на месте. На западе догорала зловещая полоска заката, все сильнее задувал ветер, вот-вот должен был пойти дождь.

За Руффиньяком я выехал на дорогу, ведущую к лесу, но не проехал и с километр, как вынужден был притормозить: в свете фар показалось с дюжину крестьян, в которых я узнал своих обычных товарищей по охоте. Все они были с ружьями. Я остановил машину.

— Куда это вы намылились? На охоту, или же на войну?

— Да, мсье Клер, идем охотиться на чертей!

— Ну и дела!.. Неужели и вы тоже поверили этому старому брехуну Бускё? Да он был совершенно пьян, когда рассказывал эту свою басню. Мэр скажет вам то же самое!

— Бускё-то, может, и был, но только не прачка Мари. Она их тоже видела и так перепугалась, что едва рассудком не тронулась. Сейчас ваш приятель доктор за ней приглядывает.