Александр Афанасьев - Оккупация [litres]

Здорово.

– Я-то что могу сделать? Я опер, а не силовик.

– Ты выжил там – это первое.

– Заныкался, как таракан.

– Хотя бы. Софринская бригада ВВ – не баран чихнул. Два.

…

– Третье. От тебя и не требуется сходиться с ними в рукопашной. Мне нужны опера. Матерые, битые жизнью опера.

Да…

– Не мне тебе рассказывать, какие чудеса изворотливости приходится проявлять на оперативной работе.

Да уж. Когда начальство хочет сожрать, а коллеги – подставить, чтобы захватить крышуемые тобой объекты…

– Не сомневаюсь.

– Такие же чудеса изворотливости тебе придется проявить на новой работе. Я хочу не просто обрубать их концы здесь – я хочу добраться до них там.

– Это невозможно.

– Возможно, если постараться.

Бояркин сделал паузу.

– Короче?

– Нет, – сказал я.

– Почему?

– А знаете…

– Знаю!

…

– Знаю, как ты «Кристалл» крышуешь, как ты у дяди Вовы решалой. Не стремно?

Я посмотрел на своего наставника – зло посмотрел.

– А вам? Своих щемить – как?

– Ты мне не свой!

…

– Ты продаешься за деньги. Мне хочется только надеяться на то, что ты просто оступился, а не пошел по наклонной. И это – твой шанс. Снова стать своим. Не только для меня – для нас для всех. Как в штрафбате.

– Или что?

Молчание было ответом. Я уже понимал, что это не УСБ и живым мне отсюда не выйти.

– Я знаю все – но я даю шанс. Сделаем дело – уедешь из страны. И даже то, что ты насшибал, бери с собой.

– Куда?

– Что – куда?

– Ехать-то куда?

– А ты что – не думал, когда крышевал?

– Нет.

Я и в самом деле не думал. Как выбраться из страны – знал, а дальше…

Бояркин… думаю, он тоже понял, что я думаю сейчас про это про все. Как знал он и то, что меня не сломать. Именно потому, что у меня позвоночник гибкий. Я буду гнуться – но не сломаюсь. Нет.

– Речь не о твоих делах, – сказал он, – хотя я… ладно, проехали. Речь – о стране. Вот ты никогда не задумывался о том, что вот, есть огороженная территория, где мы живем. Как хотим, так и живем. И сами устанавливаем правила. И чтобы жить, чтобы жрать, в конце концов – хватает всем… уже тридцать лет почти жрем – а все хватает. А вот упустим страну – и придут сюда те, кто нашим детям ничего не оставит. Будем, как в Ираке, дикарями на побегушках у белых господ. Нет, оружие нам оставят. И флаг. Но стрелять мы будем ровно в ту сторону, которую хозяева покажут. И торговать будем ровно на тех условиях, которые хозяева назовут. И долю будем засылать такую, какую скажут. Придут американцы, настроят тут магазинов, ферм, введут свои правила. А нашим детям ларька тут не останется.

…

– Хватит уже жрать. Кто-то должен и готовить.

Я невесело усмехнулся.

– Повар из меня плохой.

– Нормальный из тебя повар. Просто ты цель в жизни потерял. Не хватило тебя… но это бывает. Главное не то, сколько раз ты упал, главное – сколько раз поднялся. Понял?

…

– Короче, так. Сейчас подписываешь соглашение о сотрудничестве. И на камеру признаешься, откуда деньги на джип и квартиру. Это наш залог.

Я скептически усмехнулся.

– Смешного тут ничего нет. Мы многое знаем. От тебя даже говорить не требуется, просто мы зачитаем на камеру то, что мы знаем, а ты подтвердишь, что это так и есть. После чего отправляешься домой, будем готовить твое внедрение. Тебе сообщим, от начальства тоже прикроем – официально тебя переводят в НИИ МВД. Но заниматься ты будешь, понятно, другими вещами.

НИИ МВД – я усмехнулся. Срочный перевод в НИИ МВД – типа поделиться практическим опытом – для понимающего человека мог означать только одно: шкура задымилась, пахнет паленым. В институт убегали, когда плотно садились на хвост. Вершигорский, узнав, обделается – ведь если вышли на меня, то выйдут и на него. И начнут задавать вопросы – а почему доча на «Кайене» катается? Бизнесмен… точнее, бизнесвумен в двадцать четыре года…

– Можно вопрос, Денис Владимирович…

– Хоть два.

– РУБОП, я так понимаю, тайно восстановлен.

…

– Или он никогда и не разгонялся? А?

– Умный ты, Саша, – Бояркин тяжело вздохнул, – только почему-то все по-настоящему умные люди в системе нечисты на руку. А чисты – долбодятлы, которым ничего не поручишь. Почему так, а?

– А знаете, как говорится – если ты умный, то почему такой бедный? И не я это придумал, Денис Владимирович. А наша власть, перед которой вы берете под козырек…