Анатолий Матвиенко - Последнее испытание [CИ]

– Сочтемся. Допрашивал?

– Конечно. Целый заговор. Магнаты планировали убить меня, а в случае провала заготовили план «В» с массовыми выступлениями.

– Когда начнут?

– Сразу не смогут. Они никак не ожидали такой смертности при покушении. Считали, добудут себе славу, завалив супостата. В кучке под лестницей свален цвет шляхты. Не хватает короля и десятка-другого более мелких фигур, часть из них не приняла участия в авантюре по возрасту. Так что сейчас у магнатов перераспределение портфелей в сопротивлении. Кстати, у меня запланирована показательная расправа над драгуном, который должен был прикрывать мне задницу, а сам струсил и сбежал.

Инициатива Олега по созданию испанского наемного легиона была весьма спорной. Более половины его личного состава сформировано за счет военнопленных из числа гарнизонов, оказавших сопротивление французской армии при захвате Пиренейского полуострова в 1670 году. Им обещано полное восстановление гражданского статуса по окончании двухлетнего срока службы в легионе с правом выбора – остаться или демобилизоваться. Испанцы воевали за интересы французской республики, но, скажем так, не до конца. Как и продемонстрировал драгун, которому предстоит возврат на строительство железной дороги в теплую компанию турецких невольников, отрабатывающих за административные неудачи своего султана.

– Тебе нужно опираться на какие-то иные силы. Французов больше не дам. Фридрих подкинет дивизию-другую пруссаков, от них не жди большего энтузиазма, чем от легионеров. Скажи, кто больше всех не любит шляхту?

– Может, восточные литвины, оставшиеся в православии. Или казаки.

– Точно! – Олег хлопнул себя по бронированной коленке. – Именно казаки. Смотри, часть малороссийского населения к тебе попала по наследству от шведов. Поставь их над панами, у тебя не будет более верной опоры. По поводу запорожцев поговорю с Алексеем Михайловичем, он мой моральный должник за Литовское княжество. Давай, пока магнаты не оправились, организуй выборы в местное самоуправление, сформируй правительство из лояльных местных, только не из дворян. Не тушуйся, у тебя, человека XXIV века, образовательный уровень выше, чем у любого местного короля. И береги себя.

Ольгерт проводил Олега до причальной мачты. Поврежденный скаф, зацепленный тросом, уплыл в высоту.

– Бабы не подглядывают? – спросил президент, сбросив броню и оказавшись в костюме Адама. – Не стой, скидывай камуфляж. Мне что, как мартышке с голой жопой лезть в гондолу?

Ольгерт смутился, залезая в боевое снаряжение.

– Ты отдал мне свой скафандр?

– Нет. Свой я угробил в Китае. Этот остался от Пинь Ляо. Есть еще один, он в Париже.

На комм пришло сообщение о провокации в Зунде. Осмелевшие при захвате Скандинавии датчане пытались остановить испанские галеоны, один утопили и один взяли на абордаж. Можно писать ноту от имени Карлоса II и его союзников об объявлении войны для защиты от датского подлого и вероломного нападения.

Олег улетел руководить войной на Севере. Ольгерт остался один. Ничего, с помощью казаков точно справлюсь, решил он.

19. Земля – 2. 17.07.1672. Лондон

Первый премьер-министр объединенной Британской империи Ричард Кромвель больше всего на свете терпеть не мог вопрос: кем вы приходитесь Оливеру Кромвелю, сэр? Быть сыном влиятельного отца, блестящего политика и одной из самых заметных фигур в истории Англии сложно. Еще сложнее самому стремиться к вершине власти, когда все вокруг ловят каждую твою ошибку и думают «а вот Оливер бы на его месте…»

Он не проявил себя в роли лорда-протектора, но после изгнания Карла II и усиления роли парламента в монархии оказался своего рода компромиссным символом в борьбе нескольких противоборствующих партий. Точнее, не сам, а громкая фамилия Кромвель. Пришло время заявить о себе лично. Поэтому на встречу с Вильямом Джонсом политик прибыл в самом боевом настроении.

Предчувствуя возможные сложности, императрица пригласила французского министра иностранных дел и британского премьера в Букингемский дворец. Джонс прибыл намного раньше. Поэтому когда дворецкий доложил о появлении Кромвеля и Мария-Беатрисия жестом позволила впустить того в зал, премьер-министр оказался в положении младшего, присоединяющегося к ранее начатой беседе двух высокопоставленных особ.

– Рад встрече, сэр Кромвель, – начал Джонс, разглядывая сына вождя английской революции с неуловимой иронией. Прозвище Queen Dick подходило к нему идеально, знаменитый британский юмор не дал осечки. – Впервые мне выпала честь беседовать с главой правительства империи.