Дмитрий Силлов - Кремль 2222 - Юг. Северо-Запад. Север [сборник litres с оптимизированной обложкой]

– В обоих случаях не обошлось без вживленного в тело каркаса из арматуры, – с гордостью сообщил Крагг. – Искусство такого рода есть очень сложная работа, и ты сам скоро это поймешь. Понимаешь, каждая картина должна нести в себе смысл. Воин с замкнутым циклом кровообращения конечностей никому не причинит вреда и может спокойно размышлять о смысле бытия, не отвлекаясь на иные чувства. А хомо, вырвавшийся из плена собственных животных потребностей, это уже нечто большее, чем хомо, верно?

Крагг засмеялся, подошел к стене и воткнул факел обратно. Теперь свет падал прямо на Данилу.

– Так вот, я и хочу обсудить с тобой, какой смысл мы придадим картине, которую я сделаю из тебя. У нас будет много времени. Думаю, сначала я покрою твое тело изумительным рисунком, а уже потом мы с тобой решим, какой будет окончательная стадия моего творения.

Проговаривая все это, предводитель нео вытащил из ножен меч – и Данила с удивлением узнал собственное оружие, которое, убегая с поля боя, прихватил с собой мутант по имени Кер.

– Самое ценное, что я делаю все картины мечом! – провозгласил Крагг, проводя кончиком лезвия по руке разведчика. – Согласись, это требует большой точности движений, чтобы не повредить вены и артерии.

Второй росчерк меча – и на руке разведчика возникли два параллельных разреза, расположенных очень близко друг к другу. Следующим движением мутант поддел клинком полоску кожи и резким движением кисти вправо-влево срезал ее с тела разведчика. Данила сжал зубы и подавил стон.

– Замечательно! – воскликнул Крагг. – Ты хороший и сильный воин, Данила. Я уверен, ты не будешь кричать и дергаться, и тогда моя картина получится идеальной. Знаешь, когда я работаю мечом, я ощущаю себя художником, стальной кистью создающим очередной бессмертный шедевр…

Новый взмах меча – и еще одна полоска кожи с левой руки Данилы влажно шлепнулась на пол.

Проклятый мутант!!! Чертовски жалко умирать вот так. И не в мучениях дело, которых еще предстоит немерено. Что стоит боль душевная по сравнению с телесной? А на душе плохо, очень плохо. Потому что, если проклятый нео не врет, то дни Кремля действительно сочтены. А какой ему смысл врать очередному трупу, практически уже засунутому в банку?

И Данила взревел, словно раненый зверь. Но не от боли шел тот рев – от сердца, от натянувшихся как канаты мышц, пытающихся разорвать ремни, опутавшие конечности. Широкие полосы выделанной кожи впились в щиколотки и запястья, тонкой струйкой брызнула кровь из свежей раны на руке…

– Ну вот, как всегда одно и то же, – сокрушенно вздохнул Крагг. – Но ничего, это ненадолго. Покричишь, выбьешься из сил, и тогда…

Данила уже не был собой. Страшный, лютый зверь, до поры дремлющий в каждом человеке, вырвался наружу. И сейчас ему уже было все равно: боль, увечье, смерть – наплевать, лишь бы впиться пальцами в изуродованный Полями Смерти кусок мяса, в его глаза, рвать его пасть, выламывать зубы – лишь бы не жила на свете эта мутировавшая тварь, посмевшая называть себя человеком!

Краем сознания, малой толикой человеческого, оставшегося в нем, Данила понимал, что не порвать ему ремней, что все, чего он добьется, – это полное истощение сил или же смерть от неимоверного перенапряжения. Но не ее ли надеялся он позвать своим криком, идущим из середины груди, от средоточия души? Не появления ли подруги с косой ждал разведчик, выплескивая всего себя в последнем крике?

И она услышала…

Пространство справа от головы Крагга внезапно стало зыбким – и вдруг лопнуло, словно с другой стороны вселенной плотный кисель мироздания быстро и резко пробили чем-то смертоносным вроде свинцовой пули со стальным сердечником.

Потом Данила услышал эхо далекого, очень далекого выстрела и увидел, как рядом с виском Крагга схлопывается в невидимую точку звездообразный разрыв пространства.

Мутант покачнулся, дотронулся лапой до морды, размазал пальцами по бугристой щеке остатки левого глаза, застонал – жалобно, как ребенок, – и рухнул грудью на хирургический стол, насквозь пропитанный кровью его жертв.

– Спасибо, Снайпер, – прошептал Данила. – Я очень рад, что ты вернулся домой и сумел остаться в живых…

Изуродованная мутациями и снайперской пулей башка мутанта придавила ноги Данилы, но это было не главное. Главным сейчас было, чтобы тело Крагга не сползло вниз, – ведь на хирургическом столе лежала не только его голова, но и рука, сжимавшая меч. И от ремня, опутывающего руку разведчика, до клинка бритвенной заточки оставались считаные миллиметры.