Роман Гётц - Танец плащей

— Шкаф. Подождать меня.

Дурис спустился вниз, его гигантская фигура выглядела комично, когда он висел на тонких ручках. Оказавшись на земле, он подошел к охраннику, даже не пытаясь скрыть свое присутствие.

— Что он делает? — Лейла спросила.

— Успокойся, — сказал Сэнкэ. Он положил руку ей на плечо, и на этот раз она отстранилась. Если он и обиделся, то виду не подал. — Дурис знает, что делает. А если нет, Что ж, мы здесь, а он там, внизу, верно?

Она не ответила. Они молча смотрели, как Дурис помахал охраннику, и внезапно его одолела заметная пьяная походка. Он что-то сказал, но они не расслышали. Охранник указал в сторону, словно прогоняя дворнягу. Дурис повернулся, словно раздумывая, а затем развернулся, ударив охранника массивным кулаком. Его мясистые руки обвились вокруг шеи охранника, когда он упал, напрягаясь, извиваясь, а затем охранник замер.

Лейла мысленно сосчитала, сколько времени пройдет, прежде чем патруль найдет их. У Дуриса было тридцать секунд, максимум сорок.

Если Дурис и волновался, то виду не подал. Он спокойно поднял тело и прислонил его к стене. Он скрестил руки охранника, чуть-чуть подогнул ноги и наклонил шлем так, что казалось, будто он задремал. Он пару раз ударил по ногам, пока они не сомкнулись.

Мгновение спустя Дурис уже карабкался вверх по дому, присоединяясь к ним на крыше.

— Конечно, они разбудят своего друга, — сказала Лейла, не впечатленная уловкой. — Как только он проснется, нас начнут искать.

— Ты не знаешь охранников, — сказал Дурис. Грубая улыбка расползлась по его губам. — Почему он один на заднем дворе? Потому что его не любят. Ты увидишь, но сейчас поторопись. Наш шанс приближается.

Они обогнули свет факелов, свисавших с больших медных колец по бокам тюремной крыши. Они приближались к гигантской стене, окружавшей город, и поэтому вышли из домов, чтобы перелезть через нее и скрыть свое присутствие. Только плащи и тени обеспечивали им защиту, но они использовали их со спокойным мастерством опытных воров.

Когда два патрульных охранника завернули за угол, Лейла почувствовала себя немного увереннее от того, как быстро они заметили спящего охранника. Один сорвал с него шлем, а другой ткнул в живот рукоятью меча. Когда он не проснулся, первый стражник ударил его по лицу, и он, наконец, вздрогнул. Она слушала, как охранники насмехались над ним, схватили за руку и повели вперед.

— Он должен быть наказан, — прошептала Лейла, внезапно почувствовав себя очень глупо.

— А теперь иди, — сказал Дурис.

Все трое побежали вслед за солдатами к задней части теперь уже не охраняемой тюрьмы. Они не издавали ни звука. Сенке опустился на колени у середины стены и развернул свиток из кармана плаща. Он прижал его к камню и прошептал активирующее слово. Свиток погрузился внутрь, растворился, а затем с громким хлопком, заставившим всех вздрогнуть, исчез.

Сэнкэ медленно прижал ладони к голому камню, и улыбка расползлась по его лицу, как мираж в пустыне. Его рука погрузилась глубже, и, подмигнув остальным, он нырнул головой вперед внутрь. Лейла не последовала за ним.

Его не существовало, но если бы он существовал, храм Корага был бы самым впечатляющим сооружением, вырезанным из черного мрамора и облицованным колоннами. Над дверью висел бы ревущий львиный череп. У него не было жрецов, но если бы и были, то они были бы тихими, подавленными людьми в черных одеждах и с длинными волосами, туго стянутыми на затылке. Они владели бы могущественной магией жрецов и сделали бы все, что в их силах, чтобы способствовать делу их темного бога порядка. Они не играли никакой роли в политике короля, но если бы они это сделали, жрецы сообщили бы королевской короне об опасностях, связанных с их присутствием в городе. Если между жрецами Асмуда и Корага когда-нибудь разразится война, если предположить, что жрецы Корага каким-то образом существуют, то улицы скоро будут завалены мертвецами.

Переодетый Бернард Готфрид в сопровождении двух своих самых доверенных охранников прибыл в «несуществующее» здание. Ворота открылись, и они вошли внутрь.

— Пеларак скоро увидится с вами, Готфрид, — сказал им один из молодых жрецов, открывая двойные двери, ведущие в храм. Бернард не ответил. Некоторое раздражение от того, что его не называют «Лордом». в такой официальной обстановке, рокотало в его груди, но Первосвященник давно объяснил, что жрецы не будут называть Лордом никого, кроме Корага.