Михаил Савеличев - Красный космос

– «Истребитель», «Истребитель», я – «Красный космос», как меня слышите?

– «Красный космос», я – «Истребитель», слышу вас хорошо. Все системы работают в штатном режиме. Высота – восемьдесят девять. Через две минуты выйду на установленную орбиту.

«Истребитель»… Он сам выбрал этот позывной – в память о войне, о том, как когда-то молодой Гор сидел за штурвалом «Сайбер кобры», какими пополняли по ленд-лизу объединенные авиационные армии американцы. И вот будто история сделала локальный виток – от Гора тогдашнего к Гору сегодняшнему, Гору, из-за которого война чуть не приобрела новый импульс, угрожая растянуться на второе десятилетие, к Гору, на котором теперь лежала ответственность за существование иной цивилизации. Цивилизации, которая не вызывала у него ни капли сочувствия, а даже наоборот – недоверие, отвращение, но которую ему приходилось тем не менее защищать.

– «Истребитель», внимание! В фокальной точке три девять пять зафиксирован сильный всплеск некрополя. Предположительно предваряющий выход цели. Как меня слышите, «Истребитель»?

– Слышу хорошо, командир, – ответил Аркадий Владимирович. – Направляюсь туда.

Ускорение вжало тело в кресло. Красноватый бок планеты ушел наискось вверх. Два серпа – Фобос и Деймос – маячили на периферии зрения. Впереди разверзалась бездна открытого космоса, прошитая блестками звезд. И Гор внезапно вспомнил, что у древних греков звездное небо являлось титаном Аргусом, который тысячами блестящих глаз рассматривал Землю. Миф. Сказка. Но где-то там уже изготовился выйти из загоризонта событий «Уничтожитель».

Неизвестно, какими системами защиты он обладает, но если даже около Земли его не удалось поразить ракетами, можно предположить, что вполне достаточными, дабы отразить удар «Истребителя». А потому счет будет идти на мгновения. На те мгновения, что отделяют корабль, вынырнувший из загоризонта в обычный космос и лишенный ориентации, до того момента, когда счетно-решающие устройства зададут ему новый курс.

Тогда, в небе Британии, юный лейтенант Гор чуть опоздал, но сейчас такого права у него не было. Полет в один конец. Полет в один конец…

Ему показалось, что тьма зашевелилась огромным черным медведем, которого зимой потревожили в берлоге. Темное пятно расплывалось, поглощая звезды и созвездия. И Гор ощутил, как в лицо ему ударил тугой ветер, прокаленный смертью.

Ветер.

В лицо.

Прогорклый от запахов так и не погребенных тел солдат, что тысячами и тысячами лежали на полях сражений, в лесах, болотах, тлея и превращаясь в землю, словно своим прахом пытаясь вернуть плодородие обожженной, напичканной сталью почве.

Это было невозможно – колпак Истребителя и колпак пустолазного костюма надежно изолировали Гора. Да и откуда в космосе ветер?! Но навигатор ничего не мог с собой поделать. Чувства не лгали.

И словно взрыв медленно прорастает над вздрогнувшей от удара землей. Только здесь вздрагивает, взвывает от невыносимой боли и ярости само пространство, не желая впускать в себя ни капли той загоризонтной некроты, что превращается по эту сторону реальности в черную, тягучую жижу. Вот она – висит вокруг Гора тонкой взвесью, как черный дождь, готовый пролиться на Красную планету.

– Врешь, – цедит Гор, – не пройдешь! На этот раз я тебя не боюсь, тварь! Не пройдешь! – Руки до хруста в суставах впиваются в рычаги, нога толкает педаль форсажа, и максимальное ускорение пластает тело по креслу, прокатывается по нему катком троекратной, десятикратной, двадцатикратной тяжести.

Но что это?! Что? Черная капля распадается, цветок распускается и разлетается на множество лепестков, которые уплотняются и обретают цвет. А точнее – цвета. Все цвета и оттенки, которые только могут существовать в мире. Хочется зажмуриться от буйства красок. Но нельзя. Невозможно. Цель потеряна. Скрылась. Опять ускользнула…

И Гора обжигает жуткая мысль: а что, если он сам этого хотел?! Хотел, чтобы «Уничтожитель» и «Истребитель» никогда не встретились в последнем смертельном танце? Хотел, потому что вновь испугался… струсил… сдрейфил… как тот мальчишка, что с полными слез глазами смотрел, как к Земле несется узкое, хищное тело ракеты А-5, начиненной отнюдь не взрывчаткой, а чем-то гораздо более страшным и мощным. Смотрел и не мог себя заставить оттолкнуть штурвал, чтобы отправить и свой самолет в последнее, смертельное пике.

– Врешь… врешь… врешь…

Он шептал себе эти слова, а сам лихорадочно выискивал среди безумия красок затерявшуюся черную тень. Почему-то он был уверен – она черная. Они всегда любили черное. Черная форма. Черная ракета А-5. Черный «Уничтожитель».