Михаил Савеличев - Красный космос

А кто ей поможет сейчас? Дыхания не было. Воздух встал твердой неподвижной пробкой поперек горла – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Кто поддержит под локоток? Ведь Санина больше нет. Нет совсем. Даже тела. Даже кусочка тела. Даже чертова кусочка обшивки. Канул. Исчез. Испарился. Отдал свою красивую, такую нужную его семье жизнь в обмен на никчемную, никому не нужную жизнь Зои.

И лишь назойливый телефон продолжал напоминать – жизнь продолжается. Нужно добраться до низенького кресла, опуститься на его полосатое седалище, взять трубку, прижать к уху и попытаться понять – кто говорит? Кому говорит? А самое главное – что говорит?

– Так точно, – Зоя разлепила спекшиеся губы. Дыхание незаметно вернулось. – Есть немедленно прибыть к командиру эскадрильи в штаб. Не в штаб? Домой? Хорошо, есть прибыть к командиру эскадрильи домой.

Командир эскадрильи Василий Иванович Чкалов с семьей проживал, как и весь командный состав, в старом общежитии – приземистом, угрюмом одноэтажном здании, наследнике тех самурайских времен, когда здесь располагалась японская авиационная часть, а с аэродрома взлетали одни из лучших истребителей Второй мировой войны – «Зеро».

Дети гомонили и бегали по общему коридору, раскатывали по нему на велосипедах и досках на колесиках, а кто-то даже пытался, разогнавшись и бухнувшись животом на санки, сдвинуть их полозья по натертым фиолетовой мастикой доскам. Пахло сложной пищевой смесью общей кухни, сушившегося под высоким потолком белья. Общим туалетом тоже попахивало. Скудный свет сочился в окошки-амбразуры, прорезанные под потолком, а от плотных клубов пара из постирочной становилось еще темнее. Зое пришлось постоять, прежде чем глаза после яркого света дня привыкли к сумраку командного общежития.

В ноги ткнулась огромная грузовая машина, в кузове которой восседал карапуз, такой толстый, будто составленный из шаров и складок.

– Вы к кому? – деловито осведомился он.

Как разговаривают с детьми, Зоя не представляла, поэтому ответила будто взрослому:

– Прибыла по вызову командира эскадрильи полковника Чкалова, – разве что каблуками не щелкнула, ну да это и по уставу не полагалось.

– Там, – ткнул пальчиком-сосиской карапуз, – отойди с дороги.

Зоя постучала в обшарпанную, щелястую дверь и, дождавшись разрешения, шагнула через порог.

Узкую комнату делали еще у же кровати, стоящие по бокам. Между ними у окна притулился стол, еле-еле туда втиснутый. Около стола – табуретка, на которой спиной к Зое и восседал Василий Иванович, копаясь в древней швейной машинке. Никого, кроме него, в комнате не было, но это не добавляло ощущения простора. Зоина квартира казалась огромным дворцом по сравнению со здешним аскетизмом.

– Садись, – сказал не поворачиваясь Василий Иванович, – я сейчас. На кровать прямо и садись, стульями не разжились. Да и некуда их здесь ставить, эти стулья.

Зоя осторожно опустилась на край застеленной казенным одеялом кровати.

– Вот черт! – Василий Иванович звякнул инструментами, вытер руки промасленной тряпкой и развернулся к Зое. Она сделала попытку встать и по-уставному отрапортовать о прибытии, хотя понимала, что беседа будет не уставной, а очень даже личной.

Василий Иванович крякнул, достал из кармана коробку «Казбека», прикусил папиросу, чиркнул спичкой.

– Ты ведь знаешь, что Санин получил направление в отряд космистов? – спросил Чкалов.

– Так точно, товарищ полковник, – сказала Зоя. – Знаю.

– Ты ведь тоже подавала заявление и проходила комиссию?

– Так точно, товарищ полковник. Проходила.

Василий Иванович поморщился, но продолжил:

– Значит, так, лейтенант. Поскольку возникла вакансия, а направить в распоряжение ГУКИ мы человека должны, то есть мнение, – он неопределенно пошевелил у виска пальцами, – направить в отряд космистов тебя.

– Так точно, товарищ полковник, – начала было Зоя, но только сейчас до нее дошло, что сказал комэск.

Ее? В космисты? За что?! Ее не в космисты надо направлять, а в три шеи гнать из армии. Рвать погоны перед строем и с позором вышвыривать из рядов офицеров.

Зое захотелось плакать. Потом – смеяться. Еще через некоторое время – дышать, потому как в горле опять образовался этот чертов плотный комок – надоедливый синдром гиперзвукового дыхания, когда в мгновения особого волнения организм вдруг принимает всплеск адреналина за команду перейти на это самое дыхание. Зоя по-неуставному ударила себя несколько раз ладонью в грудь. Встала, вытянулась по швам: