Михаил Савеличев - Красный космос

Потом быт наладился, девушки получили собственные кубрики, а на старших курсах они переходили из казарм в общежития. Никаких эксцессов от подобного быта, разве что редких приступов стыдливости, не возникало. Не для того они выбрали такую профессию – Родину защищать. Не для того садились за штурвал учебно-тренировочных «мигов» и «сушек», чтобы затем, в свободное от теоретических и практических занятий время кокетничать и ухаживать друг за другом. Они – дети войны. И впереди их тоже ждала если не война, то тяжелая и опасная военная служба. И этим все сказано.

Получив звездочки лейтенанта и со всеми положенными ритуалами обмыв их во время выпускного, Зоя отправилась на далекий Хоккайдо в дивизию истребителей-перехватчиков Отдельной армии ПВО, на самый форпост противостояния стран социалистического мира и капиталистического лагеря. В свою первую летную часть.

И последнюю.

Зоя встала, прошла на крошечную кухню, набрала в стакан воды, выпила. Прижалась лбом к холодному кафелю. Даже хорошо, что она одна. Как молодой специалист по приезде она сразу получила отдельную квартиру в недавно отстроенном в военном городке доме. Ей это казалось невероятной роскошью! Она никогда не жила в собственной квартире. С мамой они переезжали из барака в барак, существуя в условном личном пространстве, отделенном от других семей занавесками, а в лучшем случае тонкой фанерой. Потом – общие кубрики летной казармы, комната в общежитии на четырех курсанток. И вот – целая квартира! И не беда, что все казенное и выдвижное – выдвижные шкафчики, выдвижные полочки, выдвижные столы, выдвижная кровать, чтобы скрадывать крошечность жилого помещения, создать иллюзию простора.

Получив ключи от квартиры, Зоя по подсказке работника КЭЧ пошла в службу проката и взяла радиоприемник, телевизор, фотоаппарат, магнитофон, кастрюли, посуду и еще какую-то ерунду, просто потому что на нее упал взгляд. Глаза разбегались от представленного на полках изобилия. Потом, как оказалось, половина из взятого ей не пригодилась, пришлось вернуть обратно фотоаппарат – фотографировать она не умела, магнитофон – никаких записей у нее не было, а музыки достаточно и так – поймай в радиоприемнике музыкальную волну и слушай на здоровье. Да и посуда зачем ей? Готовить она не умела, всю жизнь на маминых супах, а затем на казенных харчах, в том числе и здесь – в офицерской столовой. Да и когда ей заниматься хозяйством? Служба. Служба на границе.

Санин.

Лихой, смешливый, надежный, как скала.

Она как сейчас помнит их первую встречу, когда отбилась от группы новоприбывших и новоиспеченных лейтенантов, гуськом ходивших за дежурным офицером, который, пока комэск был занят на оперативке, показывал их новое место службы, и пошла вдоль ряда новеньких «Су-17», только-только поступивших на вооружение и с которыми они не успели познакомиться в училище.

– Эй, молодежь, – раздался голос из открытой кабины, и Зоя увидела улыбающегося белобрысого парня, едва ли старше ее. – Новенькая?

– Так точно, новенькая, – сказала Зоя.

– Таких железных птиц уже видела? Летала?

– Не видела и не летала, – ответила Зоя. Парень ей понравился. Широкая улыбка, светлые глаза. И ни капли превосходства матерого летчика над зеленым выпускником.

– Хочешь попробовать? – предложил парень и выбрался из кабины. Легко спрыгнул на землю. – Дыхательные аппараты нового типа тоже еще не освоили?

– Нет, – качнула головой Зоя, не веря, что ей разрешают сесть в кабину.

– Взлетай, – парень слегка хлопнул ее по спине, будто придавая ускорение.

И она взлетела.

Компоновка приборов оказалась совершенно незнакомой. Некоторые из циферблатов были ей непонятны – для чего они? Что показывали? Но это ерунда. Несколько полетов с инструктором, и она все поймет, все узнает. Главное – вот оно! Боевой истребитель! Зоя робко потрогала штурвал.

– Самое трудное – дышать, – сказал склонившийся над ней парень, помогая застегнуть ремни и приладить дыхательную маску. – Что-то конструкторы намудрили – на дозвуке и сверхзвуке одно мучение, словно из коровьего вымени дышишь. – Зоя хихикнула от столь образного сравнения. – Зато на гиперзвуке воздух в тебя манной небесной вливается. Готова?

Зоя задержала дыхание и кивнула.

Как она ошибалась!

Ей показалось, что сознание к ней вернулось только на раскаленном асфальте взлетной полосы, куда ее усадил Санин (а это был он), но Санин клялся и божился, что испытание дыхательной маской, которое обязаны пройти все вновь прибывшие в часть новоиспеченные летчики, дабы служба медом не казалась, Зоя достойно выдержала и сама выбралась из кабины и спустилась по приставной лесенке на спасительную землю. И если он, Санин, ей помогал, то совсем немного. Чуть-чуть. Поддержал под локоток. Делов-то.