Андрей Васильев - Чужие небеса [OCR, издательский вариант с редакторской правкой]

— Живее, — прошипел Гарольд. — В седла, в седла!

И снова грохот! Это обрушились остатки стен полыхающей корчмы.

— Не они! — взвился вверх визг, перекрывший шум всего происходящего. — Это обман! Это фантомы! Ищите их!

Форсез. Кто же еще? Я сразу о нем подумал, как только услышал от Альдина слова «уродливый до невозможности».

— Ищи ветра в поле, — проворчал Фальк, забираясь на лошадь. — Остаться, что ли, переведаться с ним? Заодно и вам проще уйти будет.

— Вперед, — негромко приказал Монброн. — Берем левее, к берегу реки!

Лошади, которым только в радость было убраться подальше от места, где столь много яркого огня и пахнет смертью, бодро подали вперед.

— Вон они! — крикнул кто-то. — Вон!

Глазастого чернеца поддержали голоса соратников, тени метнулись к нам со всех сторон, но не тут-то было. Мы, пусть на немного, на чуть-чуть, но опередили их.

— Арбалеты! — истошно завопил Форсез, которого я снова безошибочно узнал. — Стреляйте же! Стреляйте!

Свистнули первые болты, один прошел прямо над моим плечом.

— Я остаюсь! — крикнула Гелла, замыкавшая скачку. — Кто-то должен заплатить за удачу!

Сияние за нашей спиной меркло, феникс, выполнив свою задачу, таял в воздухе. Именно поэтому я, обернувшись, хорошо разглядел вспышки белых молний там, где навсегда осталась тихая и безропотная Гелла. Снова за наши жизни кто-то отдавал свою, кто-то платил смертью за нашу удачу. Боги, когда это кончится? А может, она просто хотела остаться в том месте, где сгорело в костре ее счастье? Гадать не имеет смысла, потому что ответа все равно не будет.

Ветер свистел в ушах, плащи развевались за спинами, луна, огромная и белая, вычерчивала свою извечную дорожку на спокойной глади воды. Впрочем, скоро мы свернули в лес, следуя за Мартином, который уверенно возглавил нашу кавалькаду. Еще минут двадцать скачки по узкой дороге, петляющей меж деревьев, — и он остановил коня, внимательно вслушиваясь в тишину.

— Ты чего? — зло спросил у него Гарольд, осаживая своего жеребца. — Нашел время для привала.

— Самое то, — невозмутимо ответил ему простолюдин. — Раньше утра они в погоню не отправятся, как бы этот поганец Форсез ни блажил. Следопытов у них нет, лошадей — тоже, да и темно. Какой смысл? Утром — да, веселье начнется, спора нет. Да и то если милорд де Саго согласится им солдат придать в усиление. А он, скорее всего, этого не сделает, потому что дядька нормальный. А вот нам надо бы поговорить и понять, как дальше жить станем. Полчаса ничего не решат, Монброн.

— Он прав, — бросила Рози, спрыгивая с коня. — Разговор нужен. Хотя бы для того, чтобы разобраться, кто мы теперь такие. Поймем это — поймем, что делать дальше.

— Ты о чем? — измученно осведомилась у нее Магдалена. — Как же сложно тебя понять!

— Наставник мертв, — мрачно объяснил ей Монброн. — Мы более не подмастерья мага. И не маги, потому что не закончили учебу. Вот и скажи мне, ле Февр, кто мы теперь?

— Не знаю, кто вы, но я — ученик Ворона, — вдруг бухнул Фальк. — И никто не посмеет отобрать у меня этот… Это… Не знаю я подходящего слова. Но вы меня поняли!

— Поняли, — покладисто согласилась Рози. — Другое неясно — почему учитель молчал, если обо всем догадывайся?

— А ты чего молчала? — поинтересовался у нее я, доставая из напоясного кошеля медальон и открывая его. — Тоже ведь кое о чем имела понимание. Например, о том, что война — это не всерьез и ненадолго.

В левой половине медальона обнаружился рисунок юной девицы, в которой я без труда узнал Виталию. А с правой на меня смотрел лукаво улыбающийся молодой человек, которого уже в этом возрасте чаще называли Вороном, чем Герхардом Шварцем. Большой художник создал эти портреты. Оба как живые. Вот только это не так. Одни рисунки от них и остались.

— Я не молчала, — обиженно глянула на меня, застегивающего цепочку медальона на шее, Рози. Она не ожидала такого поворота. — Я разве что только не кричала. Но кто бы меня слушал?

— Это да, — признал Монброн. — Было такое.

— Ну вот. — Де Фюрьи сложила руки на груди и уставилась в темноту леса.

На меня она смотреть не хотела. Обиделась.

— Если говорить о Вороне, так он понял, куда кривая вывернула, — неохотно выдавил из себя я. — Как раз перед тем, как мы ужинать сели, у меня с ним разговор вышел.

И я поведал друзьям обо всем, что услышал от наставника несколько часов назад, тогда, когда он еще был жив. Жуткое сочетание слов. «Когда был жив».

Магдалена всхлипнула. В унисон с ней принялась шмыгать носом и Миралинда.