Олег Бард - Разрушитель Небес и Миров. Арена

Мой кулак вспыхивает огнем при ударе, от него тонкая раскаленная нить тянется через плечо и шею — к Ядру в затылке.

Внимание! Ты создал уникальный прием!

Последовательность движений занесена в базу уникальных приемов (Первый Уровень Канона) под системным наименованием: « Хитрый крюк».

Отмахиваюсь от сообщения, и когда Рио начинает поворачиваться, прыгаю обратно и сразу бью его под колено. Он опускается на второе.

Спину обжигает хлесткий шлепок ремня. Провожу обычный прием « Топчущий удар », и затем система сама подсказывает мне атаку из категории редких, видимо, она была закачана в меня при Обряде Инициации . Разворот в полуприсяде с подсечкой…

Рио падает, вскакивает и пятится, прихрамывая. Одна рука плохо слушается. Мы снова топчемся вокруг друг друга, делаем ложные выпады, прощупывая защиту, он вращает ремень не поврежденной рукой, но двигается теперь медленнее и при каждом шаге морщится от боли. Внезапно атакует, а я вместо того, чтобы уклониться от удара, шагаю навстречу, вскидываю правую руку. В глазах темнеет от боли, но когда конец ремня обвивается вокруг предплечья, рву его на себя. Сквозь пелену навернувшихся слез вижу, как Рио падает. Бросаюсь на него, беру в захват его шею и душу.

Ты нанес нарастающий урон рекруту Рио: 9%... 11%... 18%...

До нанесения смертельного урона: 30 сек… 25… 20…

— Достаточно! — ввинчивается в уши голос Виктории, и я откатываюсь от хрипящего Рио, тяжело дыша, падаю на спину и смотрю в небо. На фоне него вспыхивает:

Определено направление развития юнита: боец-многоборец.

Прогресс Трансформации: +0,097%

Использование обычных приемов: 9

Использование редких приемов: 3

Использование уникальных приемов: 1

Бонус за создание уникального приема в ранге рекрута: прогресс Трансформации +1,2%

Меня выгибает дугой, когда пульсирующее Прокси-Ядро наполняет тело дорожками огня. Сейчас это не больно — упоительно! Тело поет от адреналина, я не чувствую себя уставшим. Что там с созданием нового уникального приема? Подозреваю, что если бы не отвлекающее движение левой руки, мою комбинацию система не засчитала бы как уникальную. Или уникальность не в том, что такое не делал раньше никто на Арене? Как вообще создается выборка и оценивается редкость?

Сквозь жаркую пелену вижу на краю поля зрения знакомую картинку: силуэт с шаром в голове и горящими нитями в теле. Кажется, или оболочка шара стала толще? И каналов в теле вроде чуть больше, они как будто бы стали разветвлённее, словно медленно прорастающая в земле корневая система молодого дерева…

Виктория заметно радуется:

— Повезло: у меня в команде оружейник и хил!

Хорошо, что не я обрадовал ее. Меньше всего хочется радовать фюрершу. Надо мной склоняется Хелен, впервые за последнее время в ее глазах читается эмоция — сочувствие. Словно меня не ремнем огрели, а пырнули ножом. Она не знает, что сейчас я почти не чувствую боли.

— Ты как? Давай осмотрю твои раны.

Поднимаю пока еще алую, но быстро темнеющую руку, Хелен касается ее ледяными пальцами, и хочется зажмуриться от удовольствия.

— Переломов нет, разрывов связок вроде тоже. Завтра должно сильно болеть.

Виктория быстро спохватывается, прячет эмоции под холодной маской и говорит:

— Вы меня порадовали, потому на сегодня с тренировками — все. Отдохните пару часов, затем отправляемся на охоту. Надо же вас чем-то кормить.

Джозеф плетется за гордо шагающей Викторией, мы остаемся вчетвером посреди наполовину разваленной древней крепости, возле каменной чаши с тухлой водой на дне и молчащим, чуть пульсирующим тусклым светом тотемом.

Глава 15. Клятва

Жрать хочется немилосердно. Тело потряхивает — то ли после выброса адреналина, то ли оно потихоньку перестраивается. Ощущение, что изнутри идет звон, гудит каждая жилка, каждый нерв. Иногда невидимый браслет посылает в запястье волны жара, и тогда на окружающем начинают мигать отдельные области, будто он пытается сообщить мне что-то, но они гаснут, прежде чем удается понять детали. Я ухожу в нашу казарму, падаю на солому и сразу вырубаюсь, но даже сквозь сон слышу недовольное бормотание пустого желудка.

Просыпаюсь от того, что кто-то меня тормошит. Подавляя желание врезать, открываю глаз и вижу склонившуюся надо мной Хелен.

— Ник, просыпайся, — она воровато оглядывается и шепчет: — Миерда нас зовет.