Array Коллектив авторов - Девятнадцать стражей (сборник)

– Говори!

С протянутой ладони Висенны сочился мутный поток света, в котором кружилась и клубилась пыль. Из папоротников взлетели сухие листки и травинки. Труп захлебнулся, плямкнул и вдруг заговорил. Совершенно отчетливо.

– …перекрестка шесть миль от Ключа самое большее к югу. Поо… посылал. Кругу. Парня. Де… ллл… Оооворил. Говорил.

– Кто? – крикнула Висенна. – Кто говорил? Отвечай!

– Фффф… ггг… генал. Все письма, записи, амулеты. Коль… льца.

– Говори!

– …еревала. Кощей. Ге… нал. Забрать письма. Пер… гаменты. Придет с мааааа! Эээээ! Неееее!

Невнятный голос завибрировал, растворился в страшном вопле. Корин не выдержал, бросил меч, закрыл глаза и зажал руками уши. Стоял так, пока не почувствовал на плече прикосновение. Сильно, всем телом, вздрогнул, словно кто схватил его за гениталии.

– Все уже, – сказала Висенна, вытирая со лба пот. – Я ведь спрашивала, как у тебя с нервами.

– Что за день, – простонал Корин. Поднял меч, спрятал в ножны, стараясь не смотреть в сторону неподвижного уже тела.

– Висенна?

– Да?

– Пойдем отсюда. Подальше от этого места.

Ехали они вдвоем на коне Висенны просекой, заросшей и ухабистой. Она впереди в седле, Корин без седла, сзади, обнимая ее за талию. Висенна уже давно привыкла без смущения наслаждаться малыми радостями, которые время от времени дарила ей судьба, поэтому с удовольствием опиралась спиной о грудь мужчины. Оба молчали.

– Висенна, – Корин решился первым, примерно через час.

– Да?

– Ты ведь не только целительница. Ты из Круга?

– Да.

– И судя по тому… представлению – ты мастер?

– Да.

Корин отпустил ее талию и ухватился за луку седла. Висенна прищурилась гневно. Понятное дело, он этого не увидел.

– Висенна?

– Что?

– Ты что-нибудь поняла из того, что эта… что это… говорило?

– Немного.

Они снова молчали. Пестрая птаха, пролетая над ними в листве, громко застрекотала.

– Висенна?

– Корин, будь добр.

– Чего?

– Перестань болтать. Я хочу подумать.

Просека вела их прямо вниз, в овраг, в русло мелкого ручья, что лениво звенел меж камнями и черными стволами, в сильный запах мяты и крапивы. Конь оскальзывался на камнях, покрытых глиняными и илистыми осадками. Корин, чтобы не упасть, снова ухватил Висенну за талию. Отогнал навязчивую мысль, что слишком долго он в одиночестве волочится по лесам и шляхам.

Поселение было типичным, в одну улочку, жалось к склону горы, ложилось вдоль тракта: соломенное, деревянное и грязное, примостившееся меж кривыми плетнями. Когда они приблизились, собаки подняли брех. Конь Висенны спокойно чапал серединой дороги, не обращая внимания на ярых дворняг, которые тянулись заляпанными пеной мордами к его бабкам.

Сперва они не увидели никого. Потом из-за плетней, от ведущих на гумно дорожек появились местные – подходили медленно, босые и мрачные. Несли вилы, жерди, цепа. Кто-то наклонился, поднял камень.

Висенна остановила коня, вскинула руку. Корин заметил, что в руке она держит маленький золотой ножик в форме серпа.

– Я целительница, – произнесла звучно и отчетливо, хотя совсем не громко.

Селяне опустили оружие, забормотали, переглядываясь. Становилось их все больше. Несколько тех, что стояли ближе, стянули шапки.

– Как зовется это село?

– Ключ, – раздалось из толпы после минутной тишины.

– Кто старший над вами?

– Топин, вельможная госпожа. Вон тот дом.

Прежде чем они отправились, сквозь ряды крестьян протиснулась женщина с младенцем на руках.

– Госпожа… – выдохнула, несмело коснувшись колена Висенны. – Дочка… Аж пылает из-за лихорадки…

Висенна соскочила с седла, прикоснулась к головке ребенка, прикрыла глаза.

– Завтра будет здоровой. Не укутывай ее так тепло.

– Спасибо, вельможная… Стократ…

Топин, старший селения, был уже на подворье и как раз раздумывал, что делать с вилами, которые держал наготове. Наконец сковырнул ими со ступеней куриное говно.

– Уж извините, – сказал, отставляя вилы под стену дома. – Госпожа. И вы, вельможный. Время нынче неверное… Пожалуйте в хату. Чем богаты.

Они вошли.

Топинова баба, волоча следом за собой двух вцепившихся в юбку светловолосых девочек, подала яичницу, хлеб и кислое молоко, после чего нырнула в кладовую. Висенна, в отличие от Корина, ела мало, сидела насупленная и тихая. Топин поводил глазами, почесывался там и тут и говорил.

– Время неверное. Неверное. Беда нам, вельможные. Мы овец на шерсть разводим, на продажу эта шерсть, а купцов нынче нема, вот и вырезаем стада, рунных овечек режем, чтоб на стол было что поставить. Ранее купцы по яспис ходили, по камень зеленый ходили в Амелль, за перевал, там-он копи лежат. Там-он яспис добывают. А как купцы шли, то и шерсть брали, платили, щедро добром оделяли. Нема нынче купцов. Даже соли нема, что забиваем, за три дня съедать приходится.