Ник Никсон - Макс Сагал. Контакт [СИ]

— А-а-а-а-а… Пусти! Хххррр…

— На хер такую семью!

Стас пинал брата ногами, пытался схватить за волосы, выколоть глаза. Всё безуспешно.

Дениска держал шею противника намертво. И сжимал.

За секунду до того, как он сгинул подо льдом, на лице Стаса отразился детский панический ужас.

Повсюду светили прожектора и фонари. Над головой кружили вертолеты, в небо взлетали сигнальные снаряды. Из вездеходов выбегали люди в противорадиационных костюмах — кто с автоматами, кто с научными приборами.

Блогера Смольного погрузили на носилки и отнесли в вертолет. Шумная машина взмыла в воздух, на ее место приземлилась другая.

Сагал видел, как военные уводили Таньку и Пашу. Паша переглянулся с ним буквально на мгновение, в его взгляде читалось смятение и стыд.

Сагал потрогал шею. Порез небольшой, жить будет.

Подошел Мандарханов. Вместе с Сагалом они уставились на останки НЛО, вокруг которых собралась основная группа прибывших.

— А ведь я мечтал летать в детстве, — посетовал лесничий.

— Нам обоим стоит поучиться приземляться.

Сагал похлопал его по плечу.

— Спасибо, что выстрелил.

Мандарханов кивнул. Чувство вины за смерть капитана еще долго будет его преследовать.

— Алексей Алексеевич, ты настоящий.

Лесничий обернулся и крепко обнял Сагала.

— Приезжай как-нибудь. Летом хорошо тут у меня, полно шишек и ягод.

— И комаров, — Сагал улыбнулся. — Обязательно приеду.

Мандарханов вздохнул.

— Пойду скажу им, где парня искать. Я ж его к дереву привязал, как бы он там не замерз.

Они попрощались.

— Так! Периметр! Сто метров! Никого за линию! Гражданских эвакуировать! — раздавались команды полковника Громова.

Недалеко от Сагала лежала припорошенная землей камера Стаса. Она была разбита и оплавлена на треть. Флешки внутри не оказалось. Кто-то забрал ее, либо она так же стала жертвой огня.

Из леса выбежала группа людей. На руках они несли мальчишку.

— Этого срочно в вертолет! Реанимация!

Сагал увидел Комарова. Лицо уфолога было обожжено, одежда в некоторых местах обгорела и весела лоскутами. Удивительно, что он вообще мог держаться на ногах.

— Это мой сын! Пропустите!

Дениску переложили на носилки. Комаров схватил его за руку, но мальчик отдернул ладонь.

— Денис, Денис…

Кто-то из военных отпихнул Комарова в сторону. Уфолог упал. Рядом с ним тело Олега запаковывали в пакет.

— Мои дети! Мои… Как же… Где вы все… семья! О боже!

Стечение обстоятельств или месть судьбы? Как бы то ни было, думал Сагал, Комаров получил по заслугам. Стремясь объединить в семью человечество, используя ложь и манипуляцию, он в итоге лишился собственной.

«Все не то, чем кажется».

Его план был безупречен. Все этапы, будь то геоглиф на льду, летающая тарелка, гуманоиды, труп с вживленным чипом, похищение Таньки — подобно кирпичикам выстраивали стену вокруг аномалии. Безупречный миф. Прошлое Комарова состояло из таких же стен, на которых его воображение рисовало истории о пришельцах, заменившие его травмирующие детские воспоминания. Истории, веками взращенные на страхе одиночества. Именно одиночество заставляет нашу необузданную фантазию грезить об инопланетных мирах. Мы просто не можем свыкнуться с мыслью, что только мы одарены благом и проклятием разумной жизни. Мы хотим верить, что там кто-то есть. И они чужаки. А кем еще они могут быть, если не привычными нам образами? Угол зрения смещен нашими собственными представлениями о себе и своей истории. Нас воспитывают на мифах и легендах, мы возносим воинов и ненавидим врагов, умерших много поколений назад. Когда-то фильм «Близкие контакты третьей степени» популяризовал образ НЛО и пришельцев-гуманоидов. С тех пор эти образы настолько закрепились в умах, что стали именами нарицательными, а значит — пропуском иных идей в наши умы. Бесчисленное количество раз инопланетяне нападали на нас в кино и книгах. Мы ждем контакта именно таким, как его показывает нам поп-культура, мы ждем пришельцев, жестоких и бессердечных, с гладкой кожей и большими глазами. Не зная о них ничего, мы уже боимся и ненавидим их. А ведь они могут быть другими. Мы можем быть другими. И Танька верила в это.

Гравитационный лазер меняет интенсивность каждые тридцать девять часов.

— Она была права.

Это цикл, понял Сагал.

На этот раз не потребовалось запирать себя в клетке. Теперь он свободен. Отныне и навсегда.

Сагал открыл дверь кабинета, но внутрь не вошел — ждал, пока Костя Квартович и полковник Громов придут в себя от его вида. Пауза длилась неприлично долго.