Ник Никсон - Макс Сагал. Контакт [СИ]

Уфолог был на удивление спокоен.

— Убьешь меня, и никогда не увидишь ее.

Паша раздул ноздри от ненависти, но пистолет опустил. Оглянулся на капитана.

— Тогда идем туда. А ты, — он снова обратился к уфологу. — Попробуешь съехать, я тебя сам пристрелю.

Повисло молчание. Все выжидающе глядели на уфолога.

— Пап! — Стас бросился к отцу, оттолкнув вставшего на пути Брадинкина.

Они обнялись. Уфолог обратился к Паше:

— Ты обещал.

Паша кивнул и посмотрел на капитана.

— Они свободны, — сказал Погребной.

— Не ходи туда! — воскликнул Стас. — Останься!

— Только я могу спасти ее.

— Но почему именно ты должен? Она тебе никто.

— Послушай меня, Стас, и запомни. Если можешь сделать что-то, что не могут другие, значит на тебе огромная ответственность. Помнишь, что я говорил, семья — это не только мы, но и…

— Весь род человеческий, — повторил за ним Стас.

— Забери брата и уходите отсюда. Как можно дальше.

Стас кивнул и отступил, пропуская к отцу младшего брата. Но Дениска не подошел попрощаться. Отступив на два шага, мальчишка сиганул в лес и пропал в темноте.

— Ну всё, пошли. Ты первый, — скомандовал капитан.

Вереница людей двинулась к аномалии. В лагере остался только Стас. Сагал обошел палатку и уже собирался было последовать за остальными, как вдруг заметил нечто странное.

Стас подошел к старой лиственнице и стал лихо карабкаться по ней наверх. Судя по всему, он делал это не в первой.

Любопытство заставило Сагала остаться наблюдать. Мальчишка, перебирая руками, как Тарзан прополз по толстой ветке к птичьему гнезду. Но только это было не гнездо, а замаскированная камера с широким объективом и хорошим зумом. Направлена она была в то самое место, где еще пару минут назад прощался с сыновьями Комаров. Стас повернул камеру в сторону аномалии.

Когда группа приблизилась к аномалии, НЛО угрожающе загудел.

Комаров вышел вперед и вознес руки к небу, словно пророк пред лицом божества. НЛО в ответ крутанулся вокруг своей оси и, к всеобщему изумлению, влетел внутрь аномалии. Гигантский энергетический столб наполнился светом, превратившись в огромную люминесцентную лампу, сияющую радужными оттенками спектра. Ночь стала днем. Гул тоже изменился — разные частоты накладывались друг на друга — словно играл демонический оркестр духовых.

Находясь внутри аномалии, НЛО приземлился.

Воспользовавшись моментом, Сагал вплотную подобрался к капитану сзади. Рация болталась сбоку на ремне. Силуэт Погребного отбрасывал длинную заостренную тень, внутри которой находиться было жутко неприятно.

— Таня! Я вижу ее.

Паша рванулся вперед. Уфолог остановил парня, прежде чем тот нырнул в аномалию.

— Сдохнешь, дурень!

— Я видел. Она у них. Она там.

Брадинкин перехватил Пашу со спины и попытался оттащить.

— Пусти!

— Помоги угомонить его, — крикнул военврач стоявшему рядом Артисту.

Артист не двигался и смотрел прямо перед собой, оторопев от ужаса.

Сагал схватил рацию с пояса капитана и рванул на себя. Погребной резко развернулся и молниеносным движением выбил рацию из его рук. Потом схватил Сагала словно тряпичную куклу, поднял и швырнул через себя.

Сагал грохнулся на землю. Рация лежала в метре от него. Он попытался дотянутся до нее, но тут же получил кулаком в лицо. В глазах сверкнула молния.

Придя в себя, Сагал почувствовал, что нечто тяжелое навалилось на него — на шею подобно деревянной колоде давили руки.

— Предатель! — взревел Погребной, оскалившись.

Сагал схватил руки душителя и попытался оторвать их от себя. Однако они налились свинцом; капитан стремился убить предателя здесь и сейчас.

Сагал задыхался и терял сознание. Сквозь спадающую на глаза пелену он видел внутри аномалии темные силуэты пришельцев, купающиеся в ярком свете. Видел кричащего Пашу и Брадинкина, видел Артиста, застывшего как в столбняке. Видел Комарова, жертвующего собой ради спасения неизвестной ему девушки.

Какой киношный сюжет, подумал он.

Неужели это конец?

Время для Сагала замедлилось. Возможно, это влияние загадочных сил аномалии или его собственная предсмертная агония. Он вдруг осознал, что в своей жизни не видел ничего прекрасней. Это было его откровение. Стены нобель-комнаты только что разрушились, освободив его от многолетнего заточения. Он увидел все. Аномалия открыла свои секреты, как перебравший с выпивкой товарищ. Каждый пройденный шаг, каждое решение медленно но верно вело его к этому моменту. К созерцанию истинной красоты.