Константин Соловьев: Раубриттер (II. - Spero)

- Извини, что не могу подарить тебе более элегантную смерть.

Берхард сплюнул кровяной сгусток в снег.

- И плевать. Я и так достаточно давно жду эту чертовку.

- Хорошо. Я могу что-то для тебя сделать?

- Нет, - Берхард прикрыл глаза, но почти тотчас открыл их вновь, - Да, можешь. Уважь мое любопытство напоследок, Паук… Как ты… кххх-кххх… Как ты понял, что за тобой идет Лотар, а не граф Женевский? Как догадался?

Вот что его заботит, рассеяно подумал Гримберт. На пороге смерти думает не о прожитой жизни или непрощенных грехах, а о том, где допустил ошибку. Как нелепо и, вместе с тем, как по-человечески. Или он еще продолжает на что-то надеяться?..

- Ты сам мне все рассказал.

Берхард нахмурился.

- Когда?

- Когда рассказывал мне о погоне. Ты сказал, люди из свиты называли его мессиром.

- Да.

- Никто из свиты Лаубера не стал бы называть маркграфа Женевского мессиром. В Женевском графстве сильны старые имперские традиции. В тех краях рыцаря именуют сиром.

Берхард вновь прикрыл глаза.

- Глупо с моей стороны. Впрочем, никакого значения. Заканчивай, черт возьми. Не хочу подхватить пневмонию, валяясь на снегу.

- Тогда поднимайся.

- Что?

- Поднимайся! – нетерпеливо бросил Гримберт, - Можешь считать, что наш договор продлён.

Берхард не делал попытки подняться. Вместо этого он внимательно смотрел на Гримберта, будто пытаясь разглядеть что-то на поверхности серой потрепанной брони.

- Только не говори, что тебе снова нужен проводник.

- Нужен, - подтвердил Гримберт, - У меня есть карты, но этого мало. Мне нужен человек, который знает, как поскорее убраться из этих чертовых гор. Когда во дворце узнают, что его сиятельство маркграф превратился в кисель, в этих горах станет тесно от загонщиков. Надо бежать из Салуццо. Если не в Турин, то куда-то на запад, где еще открыты границы… Кроме того, мне нужен не просто проводник. Мне нужен оруженосец.

- Паршивый же из тебя получится рыцарь, - процедил Берхард сквозь уцелевшие зубы, - Старая развалюха, годная лишь пугать ворон.

- И старый однорукий оруженосец, ненавидящий своего сеньора, - согласился Гримберт, - Разве не прекрасное сочетание?

В заплывших глазах бывшего барона мелькнуло что-то похожее на любопытство.

- Почему ты думаешь, что я соглашусь?

- Единственное, что держит тебя на этом свете, это месть. Посуди сам, не проще ли тебе будет ее осуществить, постоянно находясь при мне? Как знать, когда представится удобный случай?

- Дьявол, я бы засмеялся, если б у меня осталось хоть одно целое ребро… Ты в самом деле настолько спятил, что хочешь взять в оруженосцы человека, который мечтает тебя убить?

- Мы оба знаем цену верности, - произнес Гримберт, разглядывая цепочку гор на горизонте, - Ведь мы легко предали друг друга, лишь только в этом возникла необходимость. Кто лучше нас понимает истинную цену вассальной клятвы? Ты хочешь убить меня – что ж, меня это устраивает. Значит, ты помешаешь сделать это другим.

Берхард издал отрывистый злой смешок, едва не заставивший его вновь закашляться кровью.

- Узнаю самоуверенность Паука. Ты мальчишка, Гримберт. Самонадеянный мальчишка, хоть и мнишь себя опытным интриганом. Ты ни черта не знаешь о мире за пределами дворцовых стен. Если ты до сих пор еще жив, то только потому, что у Создателя очень странное чувство юмора.

- Поэтому мне пригодится опытный оруженосец.

- Оруженосец при ком? – во-волчьи оскалился Берхард, - При рыцаре без замка, без земли, без денег и без герба? Даже патронов, и тех нет! Лучшее, что тебя ожидает – стать раубриттером.

Раубриттер. В окровавленных устах Берхарда это слово звучало грязным ругательством, но Гримберт, поколебавшись, примерил его к себе. Угловатое, колючее, оно пришлось как броня с чужого плеча, непривычная, но надежная. Сможет ли он привыкнуть к этому слову?

- Так ли уж плохо быть раубриттером? - нарочито легкомысленным тоном поинтересовался Гримберт, - Посуди сам, у меня есть доспех, хоть и скверный, я свободен от вассальных клятв, у меня нет веры, которую я готов защищать, и союзников, которые придут мне на помощь. Я волен идти в любую сторону света и зарабатывать любыми способами, которые терпимы для совести. Разве не это настоящая свобода? Если подумать, именно раубриттеры – самые свободные люди на свете!

- Разбойники, нацепившие доспех, - процедил Берхард с ледяным баронским презрением в голосе, - Люди без чести и без герба. Если повезет, кончишь жизнь на плахе. Или в какой-нибудь канаве, изрешечённый снарядами. А может, тебя попросту повести на ближайшей осине первый попавшийся сеньор. Раубриттеры не претендуют на справедливость и сами обычно ее не ищут.