Кирилл Смородин - Испытательный срок

Поднявшиеся пока лишь стояли, вздрагивая, наклоняя или задирая головы, вытягивая руки, разевая рты. Но Страд был уверен, что кошмар только начинается. Бывшие преступники – насильники, убийцы и прочие нелюди – превратились во что-то более страшное.

– Я сказал: без паники! – вновь каркающий голос мастера Медэла. Страд не представлял, каких усилий сипящему прирожденному стоили выкрики. – Сейчас мы во всем разберемся!

Чародей, унявший, наконец, кровотечение, шагнул навстречу одному из поднявшихся приговоренных. Серый скелет замер, словно увидев мага через черную повязку. Оскалился, вернее – показал десны, поскольку зубов у него не осталось. И шагнул навстречу прирожденному.

Глаза мастера Медэла вспыхнули янтарем. Он вытянул руки, и жертва сноеда, подчиняясь заклятью, оторвалась от пола. Дергаясь, словно жуткий паук о четырех лапах, она опустилась на покинутое ложе.

Магия стоила мастеру Медэлу немалых сил. По лиловому бугру опухоли опять текла кровь. Сам чародей дрожал, скалился и со свистом втягивал воздух. Однако довершил дело, обездвижив противника.

– Привязывающее… за… клятье, – выплюнул он, обращаясь к полумагам, застывшим возле столика с инструментами. – Быстро!..

Однако испуг оказался так велик, что полумаги не отреагировали на приказ прирожденного.

Медлить было нельзя. Страд выступил вперед и с помощью несложного заклинания привязал жертву сноеда к ее месту. В диком взгляде мастера Медэла промелькнуло удивление.

Мракоборец и мастер Дауринн уложили и «привязали» к металлическим ложам еще двоих серых скелетов. Но к тому времени поднялись пятеро других.

– Бесполезно, – прорычал мастер Медэл. Теперь кровь текла не только из опухоли, но и из носа чародея. – Нужно… иначе, – он несколько раз глубоко вдохнул, собираясь с силами, и выкрикнул: – Все на выход! Дролл, Дауринн! Остаемся и запечатываем зал! Нельзя, чтобы они выбрались! Перекроем им путь, тогда и подумаем, что делать!

Несколько стражников, целясь в жертв сноеда из арбалетов, попятились к дверям. Двое полумагов, наконец, вышли из оцепенения и со всех ног кинулись туда же.

– Это и тебя касается. Уходи, – прохрипел мастер Медэл, кривя залитые кровью губы.

Страд растерялся. Посмотрел на наставника, который, прикрыв глаза и водя перед грудью руками, готовил сложнейшее заклятье запечатывания. Рядом с мракоборцем стоял мастер Дауринн. Он подпитывал Дролла собственной силой и обводил жертв сноеда напряженным взглядом.

Те дергались, точно под ударами невидимых кнутов. Задирали головы. Открывали рты, которые казались провалами, такими же черными, как и повязки на глазах.

Лязгнула дверь, ведущая в коридор. Зал Кошмаров наполнился гулом – кто-то нажал тревожную кнопку.

– Иди уже! – рявкнул мастер Медэл. Взгляд его стал совершенно диким. – Хватит крылунов считать, если жизнь дорога!

Страд посмотрел на дверь. Полумаги уже покинули Зал Кошмаров. Стражники, пятясь, не опуская арбалетов, скрывались в коридоре один за другим. Все, кроме седоусого, который так и остался на коленях, не двигаясь и сверля остекленевшим взглядом пустоту.

Гул тревожного сигнала давил на виски. В дальней части Зала Кошмаров грохотнуло, и спустя несколько секунд Страд увидел пятерых прирожденных – серые рубахи и штаны, сосредоточенные лица, горящие янтарем глаза.

– Готовимся к запечатыванию! – каркнул им мастер Медэл. Его трясло, сам маг находился в полуобморочном состоянии.

«Ему бы тоже уйти, – Страд повернулся к выходу.

Возле дверей оставалось всего трое стражников. Они не двигались с места и, судя по всему, не собирались покидать возможное поле боя.

Изумленный вскрик одного из новоприбывших чародеев.

Страд отвернулся от дверей и застыл, глядя на ближайшего приговоренного.

Тот стоял на коленях, выгибая спину так, что хребет мог переломиться в любое мгновение. Разведенные руки чуть вздрагивали. Голова была запрокинута, а изо рта, извиваясь, выползала уже знакомая змея, сотканная из черного дыма.

Три фута…

Пять…

Десять…

Пока Страд пребывал в оцепенении, еще трое серых скелетов раскрыли рты, выпуская дымные ленты. Запах гари, наполнивший Зал Кошмаров, стал резче.

А растекшаяся по каменной плите плоть сноеда внезапно запузырилась и стала менять очертания. Словно подчиняясь пальцам невидимого скульптора-исполина, она отдала часть себя под нечто, напоминающее вытянутое, чуть искривленное туловище. Оно росло, выстреливая отростками, которые постепенно превращались в лапы – короткие и длинные, толстые и тонкие. Некоторые гнулись сразу в пяти местах, другие так и остались неподвижными культями.