Алексей Доронин: Призраки Ямантау + Поколение пепла

— Ну ладно, — произнес он. — Будьте здоровы.

И под направленными в спину взглядами селян пошел обратно к своим. Только позже до него дошло, что пожелание здоровья прозвучало как жестокий сарказм. Еще бы сказал: «Успехов».

«Не вышло из меня журналиста, — подумал он, — так же, как и учителя».

Да и сама идея с хрониками была верхом кретинизма. Что это даст Подгорному, где свое горе можно есть полной ложкой?

Еще пятнадцать минут Александр потратил на то, чтобы сделать общие виды поселка издалека. Работающие люди — ну кто подумает, что они там мастерят домовину? Дети — те из них, что почище и выглядит понормальнее. Что там еще? Елочки, заборчики, грядки. А остальные кадры стер.

Можно было, конечно, поговорить со старостой, головой, ханом… или как там они называют этого мужика в круглой шапке. Но смысла в этом было не больше, чем в попытках влезть без мыла в чужую жизнь, полную проблем, суть которых они в Подгорном и так знали. И ничем не могли помочь.

Сгущалась темнота, слоистое закатное небо медленно меняло цвет от пунцового до темно-синего. В некоторых домах зажигались огоньки, явно свечки. Ложились спать тут рано. Где-то там, над сельским кладбищем, отделенным от крайнего дома в ряду только неширокой дорогой, надсадно закаркала ворона. Жизнь налаживается, раз люди ее не съели…

Человек, делавший гроб, еще какое-то время смотрел Александру вслед. Он не соврал, хотя и не сказал всей правды. В прошлом сентябре, когда через деревню проходила даже не банда, а просто кучка озверевших беженцев, он чуть замешкался с ответом, где спрятал мешок картошки. И пила-ножовка действительно пошла в ход. В ту зиму у него умерла дочка. Сын пережил ее всего на три месяца. Все остальные погибли еще 23-го. Может, поэтому никакие грабители и мародеры ему были больше не страшны. И если бы на месте этого парня с камерой оказался другой, который начал бы требовать и угрожать, то легко мог бы получить топором между своих моргалок — человеку, делавшему гроб, было нечего терять, как и его соседям.

Костер в железной бочке почти прогорел. Все нормальные люди, утомленные дорожными тяготами, давно уже спали, но в одном из помещений на первом этаже по-прежнему было слышно тихое бурчание разговора.

Данилову не спалось. Он прислушался — на другом конце коридора что-то обсуждали вполголоса. Как ни странно, вовсе не «что вы делали до 23-го августа?». Говорили опять о национальном вопросе. Судя по тому, что и «интеллигенция» из стройотряда, и простые мужики-разведчики были этим озабочены, вопрос оставался больным. А до войны он был таким же острым и для Москвы, и для Осло, и для Парижа, и для Лондона.

— Да Кавказ уже был потерян. Надо было отделить этих гордых джигитов, чтоб не дать этой заразе расползтись дальше, — с жаром говорил Презик. — Поставить забор повыше, а всех кто успел к нам понаехать — тех выловить и чемодан в зубы. Пусть там у себя лезгинку танцуют.

— Ага, и отдать плодородные земли с прекрасным климатом. Где нет, как у нас в Сибири, зимы по полгода. Многие из которых были изначально русскими землями. Станица Грозная. И вдобавок получить под боком гигантское ваххабитское Сомали. Никакие границы не спасли бы, — это был спокойный голос Петровича. — Да ну вас на фиг. Кавказская проблема для России была решаема без отделения и без геноцида. В СССР все нормально работало, не хватило лет двадцати для нормальной этой… ассимиляции. А вообще, вы б еще про монгольское иго начали. Нет уже той страны, а вы все вчерашний день обсуждаете.

— Сегодняшний, — возразил незнакомый молодой голос. — У нас в городе ничего похожего разве нет?

— Это явно не проблема номер один. Как будто русских ублюдков не бывает.

— Бывают, — согласился Президент. — Сам видел. Но не заговаривайте зубы, мы про Диаспору говорим. Ты был у них в районе?

— Не был.

— А я был. Базар, одно слово. Какие-то безделушки в инструментальном цехе точат, одежду-обувь чинят. Кто на подсобных работах, кто в снабжении. Приторговывают, в том числе продуктами. А у нас в отряде много оттуда?

— Человека три, — после паузы ответил Петрович.

— Вот-вот. Это менталитет. Это не переделаешь.

— Но ведь в свое время переделали. И теперь придется. А одежду-обувь тоже чинить надо, если ты не забыл. Новой-то скоро взять негде будет.

— Мой знакомый скинхед говорил, что кости первых европеоидов нашли на Кавказе, — с усмешкой произнес Дэн. — Мол, именно там люди сделали первую стоянку после выхода из Африки. Поэтому они вроде ближе всего к неграм. Хотя я бы не стал ручаться…