Франсис Карсак - Так скучают в Утопии

Он испортил множество бизоньих ребер, прежде чем научился гравировать. На работу у него, изнуренного нарастающей усталостью, которая, как он знал, является предвестником близкого конца у людей его расы, ушло несколько дней. На всякий случай он разрядил фульгураторы и выбросил заряды в реку, решив, что это оружие может оказаться скорее опасным, нежели полезным для его друзей. Как-то утром, Арок, зайдя переговорить с ним, обнаружил его, закутавшегося в покрывала из шкур животных, мертвым.

Племя было потрясено. Лишь несколько самых старых еще помнили то время, когда Красного Вождя с ними не было. Они уже привыкли возлагать на него любое важное решение: большую охоту, войну, раздел добычи... И вот он ушел, вернулся на свою звезду, оставив от себя лишь оболочку, в которой жил среди них.

Арок посовещался со старейшинами. Он ощущал искреннее горе, но понимал и то, что ему самому, в его новой роли вождя, будет не хватать мудрых советов, которые он получал прежде. Он долго размышлял и мало-помалу в голове его созрела такая мысль: когда человек ест много мяса бизона, он становится сильным, как бизон, тогда как мясо трусливого зайца его ослабляет. А ведь Хсурт частенько говорил ему, что вся его, Хсурта, мудрость заключена «в его голове»...

То был постыдный и страшный обед, который разделили между собой вождь и несколько избранных воинов. Черепной свод так и остался валяться на земле, у стены пещеры, рядом с фульгураторами и большим стальным ножом, к которым никто не посмел прикоснуться. О самом теле позаботились, согласно заведенному Хсуртом обычаю, оно было погребено вдали от укрытия. Затем, с наступлением вечера, не смея больше находиться в тех местах, где жил Красный Вождь, орда ушла в направлении Западного Грота, навстречу своей судьбе.

— Кажется, мсье, я тут что-то...

— Подумаешь!.. Ребро. Вероятно, бизонье. Но постойте-ка... Ну да, оно гравировано... О! Исполнение неважнецкое, но все же... Начало раннего Перигора [20] Перигор — культура позднего палеолита во Франции, между культурами мустье и солютре. ! Если не ошибаюсь, это будет самая древняя известная гравюра... Похоже, какая-то рыба. Подойдите-ка, молодые люди! Видите веретенообразную форму, плавники, раздвоенный хвостовой плавник. Она плывет к чему-то очень похожему на ловушку. Как я уже сказал, исполнение весьма посредственное...

Так разглагольствовал окруженный группой молодых людей мужчина лет шестидесяти с пышными усами, стоя в раскопанной извилистой траншее, открывавшей доисторическое местонахождение.

— Если позволите, мсье, что я вижу? Хо! Это, скорее, похоже на ракету Тинтина! Вы и сами, мсье, прекрасно знаете, ту историю о путешествии на Луну, которая печаталась в газете...

— Пф! Давайте-ка будем серьезными!

— Разумеется, мсье, я не говорю, что это ракета. Я говорю, что это немного на нее похоже.

— Да, если уж вам так хочется. Законы аэродинамики и гидродинамики схожи: рыба действительно чем-то напоминает ракету. Но здесь речь не о том. Сейчас мы раскапываем Перигор I, то есть самую раннюю индустрию позднего палеолита, в которой до настоящего времени гравюр никто не находил. Вот что важно. Так что давайте продолжим раскопки! Вы, Пьер и Жан, пересмотрите в поднятом грунте все те кости, которые мы выбросили утром. Разумеется, нам не следовало этого делать, но кто же знал, что нужно возиться со всеми этими сломанными костями! Что ж, пусть это послужит вам уроком. Нужно было все собрать, все промыть, затем отобрать типичные фрагменты, которые следовало оставить, а все остальное выбросить.

Раскопки продолжились — скорее, даже не раскопки, а перекапывание всего местонахождения. На следующий день имело место открытие еще более сенсационное. В нескольких сантиметрах от того места, где была обнаружена гравюра, появилась крышка черепа, с вогнутой частью наверх.

— Осторожно, парни. Дайте-ка я сам. Смотрите, как нужно работать крюком: высвобождаем медленно, понемногу — это признак настоящего археолога. Да-да, он бесспорно человеческий. Да, но... но... Впрочем, он и не может быть каким-то другим, кроме как человеческим. Линия извилин... Они довольно-таки любопытные, эти извилины... Уж не имеем ли мы дело с какой-то патологией?

— Скажите, мсье, а кто его будет изучать, этот череп? Профессор Бурбон?

— Профессор Бурбон? Вы что, сошли с ума? Я сам, юноша, и буду его изучать! Будучи доктором медицины, я вполне способен это сделать. Неужели вы думаете, я позволю какому-то официальному лицу [21] Во время написания данного рассказа профессор Ф. Борд был в дополнение к должности в университете Бордо еще и официальным лицом министерства культуры, выдающим разрешение на раскопки и их инспектирующим. сунуть нос в мои раскопки? Никогда, ни за что! Не забывайте, что история первобытного общества, по большей части, писалась любителями! Ах, боже правый! Вы даже не видите, куда поставили руку! Этот камень упал прямо на череп! Ну да, теперь он прекрасен, этот череп! Разбился в пыль... Вон отсюда, идиот! Аж плакать хочется! Патологический череп!