Франсис Карсак - Так скучают в Утопии

— Спасибо, но я должен думать о моем экипаже. Когда прибывают эти типы из Центра?

— Они уже в пути, и вот-вот будут здесь. Но я уверяю тебя, вам ничто не угрожает!

— Я тебе верю, Дара, но... Давайте-ка, парни, в катер, да поскорее!

Типы из Центра прибыли спустя полчаса на трех аппаратах, которые, должно быть, использовали антигравитацию, так как снаружи ничто в них не указывало на то, что они способны летать. Два из них по форме представляли собой утолщенные в средней части диски, имеющие форму линзы, но на третьем была установлена башенка, из которой выступало нечто вроде прожектора. Этот аппарат не приземлился, а неподвижно застыл примерно на стометровой высоте, в трех километрах к северу от «Отважного». На пиратском крейсере уже прозвучал «красный» сигнал тревоги, все находились на своих боевых постах, и большие лазеры и фульгураторы следили за каждым движением этих летательных аппаратов. С такого расстояния было бы невозможно использовать ядерные торпеды, да и в любом случае Рон не хотел уничтожить народ Дары вместе с этим возможным врагом.

Внизу, в степи, образовалась группа людей, состоявшая, почти половина на половину, из охотников и новых прибывших. Увеличив изображение, Рон увидел, как Дара указывает на небо, затем — на звездолет. Две фигуры отделились от группы и двинулись в направлении «Отважного»: Дара и один из прилетевших. То был молодой мужчина среднего роста, одетый в короткую красную тунику без рукавов. В руках у него ничего не было, он выглядел безоружным.

— Стан, остаетесь за главного. Будьте бдительны, но без нервозности. Я вылетаю, один и без оружия.

Астронавты вот уже три дня были гостями Центра, но, думал Рон, так еще особо ничего и не видели. Они последовали за тремя летательными машинами на юг, перелетели довольно-таки узкое море и приземлились у 35-го градуса широты, в гористом и лесистом месте, ничем не отличавшемся от любого другого. Там была только прямоугольная поляна, в одном из углов которой они и приземлились, направляемые Тахиром, капитаном посланников, который остался на борту и уже вполне сносно говорил на галактическом. Открылись люки, и три летательные машины исчезли под землей.

Несмотря на настойчивость Тахира, Рон оставил на борту охрану, прежде чем принял предложенное им гостеприимство. И, тайком от землянина, он собрал своих людей в кубрике.

— Нам предстоит быть гостями народа, о котором нам ничего не известно. Я думаю, я надеюсь, что их намерения — мирные. Двадцать из вас останутся тут под командованием Гуннарсона, остальные полетят со мной. Никакого оружия, кроме парализаторов, — я обещал это Тахиру. Не забывайте о том, что если мы вправе не доверять им, то и они вправе относиться недоверчиво к нам! Я рассчитываю на вашу абсолютную порядочность. Мы прибыли сюда как друзья, это — не один из завоеванных нами миров. Если нравы или обычаи покажутся вам занятными, будьте вежливы! Если они покажутся вам отталкивающими, будьте вежливы вдвойне и доложите мне. Не злоупотребляйте спиртным, если вам будут его предлагать, и не приставайте к их женщинам... Конечно, на явное приглашение вам никто не запрещает откликнуться, но и в этом случае будьте благоразумны! Это все, я на вас рассчитываю!

Затем он переговорил с глазу на глаз с Гуннарсоном.

— Эйнар, если с нами что-то случится, если от нас не будет вестей, не нужно напрасного героизма! Взлетай — и возвращайся прямиком на Федеру!

Но до сих пор все шло хорошо. Город, где их принимали, весь располагался под землей, насколько Рон мог об этом судить, ибо он видел лишь незначительную его часть. Этот город состоял из ярко освещенных длинных улиц, парков с очень высокими сводами, обсаженных деревьями и всевозможными цветами, небольших озер, в которых плескались разноцветные рыбки. В кронах деревьев гнездились многочисленные птицы; кругом было полным-полно статуй, барельефов и небольших павильонов с колоннами, свидетельствовавших о холодном и академическом, по большей части, искусстве. Население казалось веселым, но, вследствие все еще существовавшего лингвистического барьера, Рон контактировал с ним не так плотно, как ему бы хотелось. Его поселили в уютной трехкомнатной квартире, где в гостиной всю стену занимал огромный телеэкран. Впрочем, он его почти не включал, так как не понимал того, что говорят возникавшие на нем люди. Похоже, показывали в основном театральные представления, но ничего такого, что походило бы на выпуски новостей.