Франсис Карсак - Так скучают в Утопии

О! Вайты не сидели сложа руки: два меланских мирка повторили судьбу Блондора, прежде чем черные применили ту же тактику защиты в отношении своих планет. С тех пор, как с одной стороны, так и с другой, применялись лишь дистанционно управляемые водородные бомбы (нейтронные нужно было собирать на месте), относительно безобидные: тихую ночь прорезал невыносимый свет, огромный гриб смерти поднимался через атмосферу. Но гораздо чаще происходили «встречи» флотилий, сопровождавшиеся выбросом торпед и стремительным отходом в Пространство II. «Слава Создателю, — подумал Вариг, — что еще не изобрели способ перенести войну туда».

Кроме того, и с одной стороны, и с другой совершались налеты на плохо охраняемые небольшие планеты, но водородных бомб при этом не сбрасывали, так как цель была — разграбление и захват пленных. Этим занимались Космические Братья, смешанные отряды, в которые входили обычные пираты, ищущие выгоду (некоторые из них нападали даже на вайтские аванпосты), корсары, действующие на основе хартии Федерации, или молодые смельчаки, вылетавшие на старых, вооруженных кое-как звездолетах и зачастую исчезавшие навсегда.

Вариг пожал плечами. Он был из этих последних, но преуспел. Теперь у него был «Отважный», да и удача все еще сопровождала его. Несколько успешных и глубоких проникновений в меланское пространство принесли ему репутацию человека смелого, но здравомыслящего, тщательно готовящего свое рейды и никогда не рискующего жизнью людей понапрасну. Это позволило ему выбрать среди Космических Братьев надежный и фанатично преданный экипаж, а затем и получить задание, которое он выполнял в данный момент.

Почему он согласился? На большую выгоду рассчитывать не приходилось, кроме, быть может, славы, но в сорок пять лет слава его уже ничуть не интересовала. Он уже начинал уставать от приключений (Ох, Мойя! Длинноногая Мойя, цветок моей юности, почему ты предпочла мне Йони?). А может, все дело было в том, что в душе он надеялся, что как-то сможет поспособствовать объединенным усилиям, направленным на как можно более скорое завершение войны? Партия мира, приобретавшая все больше и больше сторонников в Федере, их столице, наконец вытащила из рукава свой главный козырь: доклад Фельсиема. Фельсием, профессор университета, был одним из тех, кто страстно искал корни человечества. Все биологи, да и археологи тоже, сходились в том, что ни на одной из планет Федерации человек эволюционировать не мог. Единственные археологические артефакты, относящиеся к более раннему периоду, чем сохранившиеся письменные документы, находились на Нере, и происходили от исчезнувшего туземного племени, крайне непохожего на людей. Фельсием всю свою жизнь провел за тем, что анализировал легенды, копался в архивах. Он пришел к выводу, что первичная планета должна располагаться вне нынешних границ Федерации, в направлении края Галактики, и, вероятно, в секторе созвездия Букета [15] Созвездие, не существующее на небе Земли. Для того, чтобы его увидеть, нужно смотреть с планеты другой звезды. . Но, хотя он и собрал больше документов, чем любой другой антрополог, хотя он и имел в своем распоряжении бесчисленные компьютеры Федеры, его аргументы не возобладали над всеобщим убеждением. Затем, год спустя, ему улыбнулась удача. Безвестный музей Тоналы, небольшого городка третьестепенной планеты, после смерти старого капитана Яна Мельрона получил разнородную коллекцию, собранную им за долгие годы космических странствий. В числе прочего в нее входила металлическая пластина, изъеденная коррозией за тысячу лет нахождения под воздействием излучений и космической пыли, которые она принимала на себя в небольшом примитивном космическом аппарате, оставленном в вакууме [16] Тут явный намек автора на «Пионер-10», автоматическую межпланетную станцию, запущенную 3 марта 1972 года. . На этой пластине, и сейчас еще вполне узнаваемые, были выбиты силуэты мужчины и женщины и некие другие знаки. Хранитель музея тотчас же подумал о Фельсиеме и выслал ему копию. Вскрыв сверток, Фельсием испустил радостный вопль и бросился к видеофону. По приказу федеральных властей хранитель музея Тоналы вынужден был отправить в столицу оригинальную пластину, получив взамен с полдюжины статуй Джона Керемора, знаменитого скульптора XXX века.

Университетская лаборатория определения возраста физическими методами дала ответ довольно-таки быстро: этой пластине было как минимум 12500 лет, быть может, 13 000. Стало быть, она существовала еще до мадисского катаклизма! И нанесенные на ней координаты, которые настойчиво пытались расшифровать компьютеры, могли быть координатами первичной планеты!