Федор Вахненко - Последний рубеж

– Эй ты, сталкер, – окликнул Седого командир отряда, едва объявив о незапланированном привале. – Сюда иди.

Казалось, бродяга был единственным, кого обошли стороной мысли о пространственной аномалии. Он не выглядел растерянным или уставшим. Напротив, он как будто был равнодушен ко всему происходящему. Его не заботило, что они заблудились. Не заботила царапина на плече, оставленная веткой. Не заботили внушительный синяк на пол-лица и разбитый нос, давно переставший кровоточить.

– Слушаю, товарищ командир, – как-то вяло отозвался охотник за артефактами, оказавшись рядом с одноруким черным.

– Товарищ сержант, – поправил его рубежник. – Сержант Дзержинский. Будем знакомы.

Коротким движением уцелевшей руки старший бросил Седому моток черного скотча.

– Мотай, – приказал Дзержинский. – Теперь ты в «Рубеже». Носи его с гордостью, радиоактивное мясо. – Боец группировки с презрением сплюнул в траву. – Фамилия как?

– Чего? – переспросил сталкер, нанося на правую руку отличительный знак клана.

– Фамилия, говорю, как? Глухой, что ли?

– А, Кожевников.

– Как?

– Ко-жев-ни-ков.

– Теперь ты – рядовой Кожевников. – Сержант вытащил из ножен на голени штык-нож к автомату и протянул Седому лезвием вперед. – Позывной – Кожа. Для краткости. Усек?

– Позывной… – пробормотал сталкер, приняв оружие. – Понял, товарищ сержант.

– Слушай сюда, умник, – сквозь сжатые зубы процедил однорукий. Его глаза опасно сверкнули, как бы предупреждая бродягу: с этим человеком лучше не шутить. – Тебе повезло, понял? Тупо повезло, что мы тебя узнали по твоей седой башке. А если б не узнали, а? Что тогда? Да я б тогда лично выстрелил прямо. Между. Твоих. Гребаных. Глаз. Ясно, собака?!

– Ясно, товарищ сержант. Виноват.

– Ты – не доброволец, – продолжил Дзержинский. Каждое его слово было словно чаша, заполненная перемешанным с желчью ядом. – Ты вступил тупо потому, что хочешь сохранить свою долбаную шкуру. Я же прав? Да, радиоактивное мясо? Я спрашиваю: прав или нет?!

– Прав, товарищ сержант, – признал Седой, покрепче сжав рукоятку ножа.

– Вот… – многозначительно протянул однорукий. – Советую не забывать об этом. Разговор окончен.

Орудуя штыком и мотком, сталкер оперативно нанес на обе руки черный скотч и вернул инструменты командиру. Он мог бы воткнуть лезвие прямо в глаз заносчивому рубежнику. Мог бы перерезать ему глотку и посмотреть, как сержант будет захлебываться собственной кровью. Мог бы. Но знал, что не проживет после этого и двух минут: его в мгновение ока нашпигуют свинцом, справедливо записав во враги группировки. Поэтому он просто выполнил приказ и удалился восвояси, отойдя от Дзержинского метров на пять.

– Слышь, – позвал его околачивавшийся неподалеку пулеметчик, то и дело сканировавший все вокруг на наличие угрозы. – Позывной – не кличка. Это не одно и то же. Это не новое сталкерское имя, ясно?

– Ага, – лениво отозвался Седой.

– Просто некоторые фамилии хрен выговоришь. Как завернут какое-нибудь… Типа Ахренетьневстаенко. Пока такое выговоришь – пять раз грохнут.

На том разговоры временно закончились. Решив больше не терять время попусту, рубежники в порядке очереди перемотали портянки, не забывая контролировать обстановку вокруг.

– Э, мужики! – позвал новых напарников Седой. – Носки у кого-нить есть?

– Носки? – переспросил Карач.

– Ты че, дебил? – поддержал его Иванцов. – Нахрена нужны носки, когда есть портянки? Их же можно носить… Ну, дня три точно. А носки твои? Сколько, а? Прям опытный сталкер, шо трындец!

– Знаешь, мотать портянки еще надо уметь, – парировал бродяга.

– Знаешь, – передразнил его снайпер. – Учиться никто не запрещал. Понял?

– Так, – вклинился однорукий. – Отставить разговоры! Ты, – в чем-то вымазанный палец сержанта указал на Седого. – Ты – не боец, ясно тебе? Ты – наша премия. За каждого из списка дают премию. Так что радуйся, что ты живой, мясо. Пойдешь так. Разотрешь ноги – твои проблемы, ясно?

– Ага, – угрюмо отозвался скиталец. Премия, значит?

Черные на каждом углу кричали: «Мы – не сталкеры!» Для них поиск артефактов был не смыслом жизни, а необходимым злом, без которого в Зоне попросту не продержаться. Сталкеры были для бойцов «Рубежа» низшими существами. Мелочными и жалкими недочеловеками, которых заботила только собственная шкура. Ничтожными созданиями, которые боялись отдать жизнь за правое дело и были неспособны посвятить себя защите внешнего мира от враждебных обитателей Зоны. Но где-то там, глубоко в недрах своей гнилой души, рубежники все равно оставались сталкерами. Как и все, они начинали с поиска артефактов. Как и все, они подсели на самый тяжелый наркотик этого мира: жажду различных благ, будь то деньги или дополнительное снаряжение. Неутолимую жажду, которая рано или поздно проникает в голову каждого бродяги. Проникает – и надежно закрепляется, впиваясь в пульсирующую мякоть мозга своими маленькими хоботками и настраивая скитальца на новый лад. И с той самой минуты единственной целью в жизни бродяги Зоны становится обогащение…