Дмитрий Панасенко - Ллойс [СИ]

… Применение тектонического оружия… все крупные города… ядовитое облако движется…оставайтесь в домах… службы… ответный удар…. Кобальтовые бомбы… уровень радиоактивного заражения…

— Привет всем слышащим. Это радио Сыть и мы вещаем на коротких и ультракоротких, а также длинных волнах. Слушайте бродяги, кому дома не сидится, и не говорите, что не слышали. Предупреждаем, что между поселками Малая мудь и Лазарь отмечена необычная активность волколаков. Так что, проезжая мимо держите оружие наготове, а патрон в патроннике. Кто думает, что самый умный и по верхам место объедет — знайте, в холмах тоже стая. Только двуногая. По слухам с тяжелыми пулеметами… Уже неделю как сидят, поганцы. На тракт к Сити тоже соваться не следует — там сейчас буря, лучевуху схватить как два пальца. Уже месяц как прекратилась связь с Жабъей Харей — для тех, кто не в теме, это не чувак со стремной рожей, а поселок, и не просто деревня задрипаная, а городок почти на полторы тысячи душ… Ей! Легионеры мать вашу так! Спасители человечества, ежика вам в штаны! Вы то точно меня слышите — пошли бы разобрались, в чем дело. Заодно и рейдеров бы с холмов выбили! И хватит меня глушить! Плевать я хотел на ваши глушилки с высокой колокольни. Имейте совесть рождество все-таки скоро. Кстати — Красного Клауса всем в дом!!! А сейчас немного музычки…

Оторвав от лица монокуляр, Элеум Ллойс по кличке Нежить не торопясь присела за крупным обломком торчащей из земли бетонной плиты. Задумчиво провела ладонью по жесткой щетке выкрашенного в ярко-фиолетовый цвет ирокеза, спрятала оптику в закрепленный на портупее исцарапанный, покрытый многочисленными сколами пластиковый футляр, выщелкнула из слегка помятой пачки неприлично дорогую по нынешним временам, изготовленную еще до Черных лет сигарету, прикурила от сделанной из старого пулеметного патрона зажигалки и, откинув голову на нагретый полуденным солнцем бетон, с наслаждением выдохнула дым. Ллойс не любила торопиться. Торопыги долго не живут. Эта истина, въевшаяся, а скорее вдолбленная в мозг еще в детстве, давно стала почти инстинктом. Если есть возможность — не торопись, подумай, оцени обстановку. Потом времени на раздумье может и не оказаться. А за ошибки часто приходится расплачиваться. Кровью расплачиваться, и хорошо, если чужой. Во всяком случае, в ее профессии дело обстояло именно так. Ллойс была наемным стволом: личная охрана, устранение конкурентов, сопровождение и грабеж торговых караванов, доставка и перехват сообщений и грузов, защита должников и выбивание долгов — все это входило в весьма обширный спектр предоставляемых ею услуг. Кто-то по старой памяти называл ТАКИХ громилами и быками, кто-то — боевиками, кто-то — кондотьерами, или даже сипаями. Дикие гуси, солдаты удачи, псы войны — так или иначе конкуренция в цеху была достаточно велика, смертность тоже, и Элеум совершенно не улыбалось превратиться в гниющий на солнце скелет только потому, что она решила сэкономить пару минут. Выдохнув очередное, тут же развеянное ветром облачко шершавого, дерущего горло дыма, Ллойс слегка поморщилась: поганая привычка. Табачный запах любое зверье за пару километров чует. В темноте лучшей наводки для снайпера, чем огонёк тлеющей сигареты, не придумать. А если у противника еще и тепловизоры… Чёрт, но думать помогает.

Ленивец не солгал. Не то, чтобы она ожидала обмана или большой подставы от работодателя, согласившегося отдать больше половины платы авансом, но в глубине души наемница ожидала совсем другого. Думала, что хитрый и прижимистый старик преувеличивал. Слишком неправдоподобным было рассказанное старостой поселка. Слишком это было… сказочно. Зачем было строить огромный супермаркет посреди леса, вдалеке от перекрестков крупных дорог, в сотне километров от ближайшего, если верить довоенной карте, хоть сколько нибудь крупного поселения? Почему его не разворовали в первые же месяцы Черных дней, когда подобные карты не успели стать редкостью, большинство техники было еще на ходу, патроны, буквально, валялись под ногами, а за каждый контейнер с консервами, коробку батареек или упаковку чистой воды могла разгореться нешуточная война? Почему Ленивец не направил сюда добытчиков из местных, а предпочел расстаться с почти половиной цинка девятки и аж двумястами граммами серебра? Благо, до поселка — не больше шестидесяти километров. Два дня в одну сторону, если не торопиться. Правда, надо обойти одно «горячее» пятно, а в лесу помимо расплодившихся и до неприличия обнаглевших в отсутствии человека оленей-мутантов обитало, как оказалось, и более опасное зверье, но, всё же, выгода выходила намного больше риска. Старик, правда, отговорился, мол — место глухое, никто о нем не знает, так пущай все там и лежит, пока в край не понадобится. Ллойс ему не поверила. В каком бы диком и заброшенном углу не было место нычки, добро всегда лучше держать поближе. Пока на него кто-то другой лапу не наложил. Но старый хитрец почему-то предпочел оставить всё как есть, и за хабаром отправить не пару деревенских, а профи. Ленивец не был дураком, чтобы просто так выкидывать патроны и серебро. Много серебра, кстати, подозрительно много. А еще целый отбор претендентов устроил. Благо, позволить себе мог. Радиоточка в поселке была не так чтобы мощная, но призыв услышали аж четверо. Первого старик отправил восвояси сразу: детина увешанный броней и оружием, будто новогодняя елка шарами, на взгляд Ллойс был слишком наглым и жадным, сходу заломив слишком большую цену. Вторым, отсеянным старостой, оказался высоченный и тощий, как черенок от лопаты, рано поседевший мужик с холодными глазами и здоровенной снайперской винтовкой, представившийся Слепым Пью. Почему у снайпера кличка «Слепой», наемница так и не успела выяснить. Очередь дошла до нее. Цепкий взгляд старосты долго скакал с тяжелых, укрепленных на носах стальными накладками армейских ботинок до гребня ирокеза, елозил по истертому наполовину, прикрытому потрепанными, не единожды залатанными чапаррехас [1] Кожаные гетры, гамаши, рабочая одежда, которая надевается поверх обычных штанов, чтобы защитить ноги во время езды или ходьбы по зарослям колючих кустарников. брезенту штанов, по ремням портупеи, увешанным подсумками. На мгновение остановился, прикидывая калибр вложенного в закрепленную на животе кобуру старого охотничьего карабина, превращенного в подобие «обреза». Переметнулся на последнего наемника, вооруженного исшарканной двустволкой, дергающегося и постоянно почесывающего предплечья паренька с едва пробившимся над губой пушком.