Дмитрий Панасенко - Ллойс [СИ]

— Слушай, сладенький, — скривилась, как будто залпом выпила целый стакан уксуса девушка, — может, хватит уже про шашлыки. Знаю я твои приколы. Снотворное пополам с парализаторами. Не приставай к пацану. Давай по делу.

— Ну, извини, Дохлая, — развел руками караванщик. — Привычка. Но шашлык и вправду чистый. Мы, когда вы подкатили, как раз, обедать собрались. Тридцатыми интересуешься? По двадцать за штуку отдам. Цена окончательная, торга нет.

— Двадцать? — Делано ужаснулась Элеум. — Зейн, я тебя не узнаю… Хотя… — Ловко подломив стенку ящика, девушка, не обращая внимание на возмущенный вскрик караванщика, извлекла на свет громадный, сантиметров двадцать в длину патрон, вытащила из пристегнутых к голени ножен небольшой, оканчивающийся странно выгнутой рукояткой клинок и без особых усилий срезала носик пули. — Дерьмо переснаряженное, медная рубашка и гольный свинец, — проворчала она, пристально разглядывая срез. — Сердечник куда дел, Весло? Пропил?

— Куда дел, там и лежит, — зло огрызнулся торговец. — Десять за патрон.

— Семь, — цокнула языком Ллойс. — И я не забиваю их тебе в задницу…

— Все еще злишься, — покачал головой караван-баши. — Ладно. Сколько возьмешь?

— Пару сотен, пожалуй. — Задумчиво протянула наемница. — А как насчет мяса?

— А тебе что надо? Баранина есть вяленая, говядина копченая, колбаса из конины, солонина есть, сало, — принялся перечислять купец.

— Мне бы свежее, — проворчала девушка, небрежно отбросив на пол фургона снаряд.

— Сырое тоже есть, вон в рефрижераторе. — Указал Зейн на крайний фургон кривым, похоже, не раз переломанным пальцем.

— Я сказала, мясо… — прищурилась Элеум. — Свежее. Мя-со.

Воцарилась долгая пауза.

— А ты изменилась, — нахмурился торговец. — Раньше, ведь, бывало, только за одно упоминание, могла глотку зубами порвать. А сейчас… Мясо… Надо же…

— То раньше было, — отрезала девушка. — Я вообще натура ветреная. И сложная.

— Ну да, ну да, — протянул коротышка и лукаво улыбнулся, глядя на скриптора. — Как луковица. Слоев много, но все горькие… А раньше ты, вроде, мальчиками не увлекалась, больше девок любила..

— Так есть или нет? — Крутанула на пальце клинок опасно прищурившаяся наемница.

Улыбка торговца завяла, как цветок в пустыне.

— Тебе кого? Бабу? Мужика? Пожирнее, посуше? Для работы или так, развлечься? У меня и волы есть, и работники, и бордельные. Не сомневайся, товар первый сорт…

— Мне желательно первой группы… Двоих, может троих… — Усмехнулась Ллойс.

— Вот, значит, как, — прищурился торговец. — Кровяной мешок, получается, нужен. С панталыку такие дела не решаются. Давай смотреть. — Микки, выводи! — Задрав голову в сторону пулеметного гнезда, неожиданно заорал купец.

Микки, тот самый, отозвавшийся на кличку Сиплый, заросший мужик с жестяной воронкой, бодро спрыгнул с грузовика и, поминутно оглядываясь на девушку, затрусил к ближайшему контейнеру. Скрипнул давно не смазанными петлями и принялся пинками выгонять из фургона изможденных грязных людей в ошейниках.

— Первая, первая… — задумчиво протянул коротышка, вытащив из-за пазухи потрепанный планшет начал, шевеля губами, водить по исцарапанному экрану пальцем. — Вон та баба из первой группой. И вот этот, а еще этот и вон те двое…

— Этот явно гнилыми бланками накачан — вон как морду перекосило. — Ткнула в сторону бритого, татуированного великана со сломанным носом наемница. — Бабу беременную не возьму и деда этого тоже. Зейн, вроде как, ты всегда нормальным товаром торговал, а это отребье какое-то. Где твой первый сорт, а, Весло? — Сплюнула в песок, пройдясь вдоль ряда с настороженностью поглядывающих на нее рабов, Элеум.

— Ну, баба и громила — ладно. А дед-то тебе чем не угодил? — Отложив в сторону планшет, пробубнил с интересом разглядывающий носки собственных сапог караванщик.

— А вот этим. — Шагнув к предмету спора седому, но еще не согнутому годами мужику, Элеум, резко дернув его за куцую бородку, заставила поднять голову, обнажая обсыпанное язвами горло. — Мне ветераны горизонтального труда без надобности. — Пояснила она. — Ты бы его пролечил. А то скоро нос проваливаться начнет. У него, ведь, наверняка кроме сифилиса еще и других болячек полно… Вот этих двух беру, — указала она на стоящих рядом, похожих, словно две капли воды, молодых парней, — и вон ту, — палец наемницы переместился на выделяющуюся в толпе изможденных людей неожиданно дородную, высоченную бабищу.