Николай Малунов - Ошибка Улья

— Уверен? — тихо спросил снайпер, беря со стола сержантский подсумок.

— Да…

Снайпер аккуратно вынул предпоследний шприц, приложил к руке великана, с трудом сделал прокол и аккуратно ввел лекарство в вену здоровяку. Тот улыбнулся напарнику.

— Сколько есть, все мое, — подмигнув, добавил он и провалился в царство блаженства.

Леший с грустью смотрел на опустевший шприц, медленно переведя взгляд на заснувшего здоровяка. В очередной раз ухмыльнулся тому, какой судьба порой может оказаться сволочью. Бросившийся на бой с огромной тварью, не думая о себе, пытаясь защитить жителей стаба, этот великан рисковал собой, а в награду… а в награду сутки до последнего укола и еще чуть более суток до того, как вирус окончательно добьет его.

Снайпер молча вышел из жилища знахаря. Слова Кабана набатом стучали в его голове «Вы копия друг друга, просто из разных миров». Сейчас, узнав это, Леший стал вспоминать, что ведь действительно, они очень похожи. Один военный путь, одна суровая судьба, стремление служить и помогать людям, даже попадание в этот мир и знакомство друг с другом… Ох, не зря судьба все это удумала, ох не зря… таких совпадений «просто так» не бывает, так только в фильмах или книжках бывает… В книжках, подумал Леший и вспомнил слова великана «мою судьбу словно кто–то пишет».. А может и действительно, стоит держаться поближе к этому сумасшедшему, ведь, в конце концов, это оказывается даже весело…

— Пожра–а–а-а-ать бы, — прогудел Ландскнехт, когда они с Лешим наконец–то покинули жилище знахаря.

— Да, не помешало бы, — согласился напарник, прислушавшись к организму.

С утра во рту еще и маковой росинки не было, а уже обед. Великан вообще половину суток голодом провалялся, а зная его потребности в пище при восстановлении сил, Леший даже не представлял, сколько тому потребуется еды.

Небольшой бар они отыскали довольно быстро. Вообще весь городок был не велик. Несколько параллельных улиц, дома, в основном одноэтажные, лужайки перед ними по типу зарубежных, да несколько двухэтажных административных зданий. При населении чуть за 300 жителей этого было достаточно. Мотоциклисты неохотно принимали в свой город жителей на постоянное проживание, но зато охотно торговали или предоставляли различные услуги. Стилизованный под типичный байкерский бар соседствовал с борделем, на нем в оба этажа виднелся длинный баннер, закрывающий фасад здания наглухо, на котором в различных соблазнительных позах расположились девушки в тряпицах, едва скрывавших, а скорее подчеркивавших их шикарные формы. Однако и Леший, и Кнехт лишь вскользь мазнули взглядом по вывеске и, не на секунду не задержавшись на аппетитных телах изображенных жриц любви, двинулись в местную едальню.

Помещение было небольшим, обставленным со вкусом. Десяток столов, помост с шестом для танцовщиц, наверное, из того же соседнего заведения, да длинная, широкая барная стойка, за которой стоял упитанный мужчина с длиннющей белой бородой, в накинутой на голый торс кожаной безрукавке, застегнутой широким ремнем на пузе. Руки, тело и даже голова бармена были покрыты татуировками, но, как оценил Леший, подобраны они были отлично и смотрелись скорее гармонично и привлекательно, чем пугающе или отталкивающе. Еле протиснувшись в узкие для великана двери, он повел носом, и пустой желудок здоровяка тут же известил хозяина заведения о том, что носителя этого рычащего и непременно ужасного зверя необходимо срочно покормить. Завидя гостей, бармен приветливо поднял руку, указал на стойку перед ним, вытер руки о тряпку.

— Слушаю вас, — пробасил бармен приятным, низким, рокочущим баритоном.

— Пожрать бы, — печально ответил за обоих Кнехт. — Сутки без сознания провалялся, съел бы пару кабанов…

Бармен хмыкнул, пристально осмотрел великана и саркастически ухмыльнулся: — Ну, кабанов не держим, он у нас всего один и то, сами понимаете, нужен нам, но могу казан плова предложить, шашлык, картошку, грибы, рыбу, пиво, мясо…

Напарники переглянулись.

— Пиво, — не сговариваясь, в голос, сказали они и так же хором, словно репетировали, добавили: — и мяса!

Бармен вновь хмыкнул, кликнул официантку, которая, гремя посудой, шумела где–то в кухне за стеной. Ее увитая светлыми завитушками голова показалась через мгновение. Молодая, едва ли шестнадцати лет от роду, с курносым носом и светлой кожей, она осмотрела посетителей и, как показалось Лешему, как–то горестно вздохнула.