Николай Малунов - Ошибка Улья

— Вот. Это. Бзя–я–я!.. — по слогам выдохнул сержант, когда из–за спины элитника в стороны скользнул пучок каких–то щупалец.

Правый пучок выхватил из толпы копошащихся раненых, изуродованных тел мутантов кусача. А левый еще какого–то крупного мутанта, которого Кнехт даже не успел толком рассмотреть. Щупальца быстро скрутились вокруг своих жертв, и до ушей напарников донесся неприятный хруст ломаемых костей и звук лопающихся тел.

— И где же мы тебя тут хоронить–то будем, — по привычке прогудел великан, почесывая подбородок прицелом пулемета.

— Валить надо, — первым вышел из ступора Леший, кинув взгляд в сторону леса.

Метров 400, должны успеть. Элитник движется неспешно, словно вальяжно, но неутомимо. Из–за стенам донесся звук раздаваемых команд, топот множества ног. Попадавшие на землю бойцы уже давно вскочили и метнулись к спасительной двери. Леший глазами пробежался по подлеску. Два больших дерева, между ними пробегаем, дальше в сторону вооон того кедра, а оттуда правее уходим, подальше от этой твари, в сторону холма. Там уже попроще будет… Мысли Лешего прервал странный звук из–за спины. Хруст, щелчок, опять хруст, снова щелчок, звук лязгнувшего по металлу карабина и тихий шорох металла о выделанную кожу. Леший взвыл в голос, медленно обернувшись. Он уже догадался, что это были за звуки.

Великан хищно пялился в сторону элитника, разминая кулаки, хрустя суставами, потирая шею, мышцы, проверял остроту своего мачете.

— Да ты шутишь?! — охренев от увиденного, прошептал Леший.

Великан оскалился в улыбке, показав свои огромные, белые зубы. В глазах сержанта плясал чертовский огонь. Он был похож на ребенка, увидевшего спрятанную от него мамой конфету…

— Уходим, сержант! — с напором позвал снайпер, не на шутку заволновавшись о психическом состоянии напарника.

Они только что пережили тяжелый бой, чуть не попались в лапы ментата, сумели выбраться за стены города, а теперь, вместо того, чтобы бежать сломя голову, этот идиот стоит здесь и планирует ввязаться в драку!? Ну, уж нет! Леший, как всякий здравомыслящий человек, понимал: эту тварь одолеть им не под силу, сколько бы этой самой силы не было у великана, но тварь явно ему не по зубам. Здесь нужен был танк, да не один, а сразу с десяток, и желательно с неограниченным запасом боекомплекта, а лучше десяток снарядов, но неограниченный запас танков и артиллерии, и еще бы аваиация не помешала, и сверху атомной бомбой приголубить, да и то не факт, наверное… Леший покрутил пальцем у виска, закинул автомат за спину и рванул к лесу. Он не настолько уж хорошо был знаком с этим сумасшедшим идиотом, да и не преследовал цели погибнуть поскорее. Здесь уже был явный перебор! Если он считал сумасшествием ворваться в бой с ордой, то сейчас Леший вообще не мог никак классифицировать поступок великана. Сейчас он наконец–то понял, что находиться рядом с этим ополоумевшим существом означает вскоре лишиться своей жизни. Этого Леший уж точно не планировал и потому наконец–то решил переступить через свою человечность, через того, кто сидел внутри снайпера и кричал о том, что ему нужно вмешаться в бой, помочь этим людям. «Чем я помогу?» — ругался он со своим внутренним «Я» на бегу. «У них минометы, пулеметы есть, справятся», «Это не мой город, это не мой мир»… «А если бы это был твой город? — опять захихикал внутренний голос — «Куда жителям–то деваться, у них там семьи, жены, дети…». Леший добежал до границы леса и, яростно зарычав, остановился в тени, замер, тяжело дыша. Плечи его вздымались и опускались, дыхание было прерывистым, из груди вырывался рык. Злость на самого себя захлестнула мужчину, и он, отвесив себе удар по щеке, резко обернулся…

Город был обречен. В стрелковых башнях появились тонкие спички пулеметных стволов, выдвинулись, показались два ствола потолще, видимо, башенные пушки. Откуда–то из–за стен раздался первый раскат грома, в небо по пологой дуге взметнулся первый минометный снаряд…

Сержант опустился на одно колено, вжикнул молнией на сумке, висящей сбоку. Достав ленту со снарядами для своего гранатомета, изящным жестом откинул его барабан. Первыми пошли две дымовые, затем три осколочные и последней в гнездо встала кумулятивная граната. В пустую «ромашку», точно повторяющую своими «лепестками» гнезда на барабане, великан воткнул оставшиеся 3 кумулятивные и столько же зажигательных. Печально осмотрел ленту, на которой остались висеть последние 4 осветительные ракеты. Вновь застегнул сумку, надев ее через плечо, поверх накинув ленту с гранатами. Застегнув барабан, проверил магазин пулемета. Последние 250-патронные яйца… Досадливо вздохнув, что они так и не успели пополнить припасы, сержант сунул руку под грудную пластину, достал два тонких проводка с наушниками на концах, вставил один в ухо, с хрустом размял шею и ткнул маленькую для его огромной лапищи кнопку на плеере.