Николай Малунов - Ошибка Улья

— Лысый! — вскинулся Леший. — Там и наше есть, помнишь? — указал он большим пальцем себе за спину. — Двух руберов завалили, кусачей штук 10 и еще так, по мелочи…

— Помню, — пробурчал Лысый и отвернулся. — Не боись, принесут вам вашу долю, не обидим…

— И БК бы нам пополнить… — продолжал прижимистый снайпер. — То, что на защиту израсходовали, помимо того, что докупить хотели…

— Не наглей, — беззлобно кинул Лысый, не оборачиваясь и немного помолчав, подойдя к будке КПП, добавил: — БК стаб всем защитникам восполняет, если это не какие–то спецпатроны, поговорю с начальником, выдадут, что за калибр?

- 12.7х108 мм — гордо проговорил снайпер, показывая винтовку. — 100 штук и у него 4 барабана по 250…

Кнехт удивленно посмотрел на напарника, подняв бровь и, еле скрыв ухмылку, добавил: «И шесть гранат 40х53 миллиметра, фосфорные для гранатомета».

Лысый хекнул, выпучив глаза.

— Ну, вы это, — снова проговорил он, обретя дар речи, — не охренели ли? Половину дам, остальное… — он развел руками.

Леший ухмыльнулся в отросшую бороду, в очередной раз убеждаясь в старой как мир армейской заповеди — «проси в два раза больше, дадут половину — столько, сколько нужно».

— Ну, — открывая дверь в КПП, проговорил Лысый, махнув в темноту, — а теперь тест пройдете у ментата нашего и милости просим…

Из тени будки КПП неспешно вышел рыжий паренек, одетый в военную форму… Напарники замерли и незаметно воровато переглянулись. Они уже обсуждали этот вопрос и надеялись, что человека с даром, который точно раскроет великана, в небольшом городке не будет. А если и будет, то тогда Леший отправится один, под предлогом… а черт его знает под каким… на ходу придумали бы. Байкер наверняка что–то знал, и именно потому сержанту никак нельзя было попадать к этому самому ментату, ибо в противном случае у них могли появиться огромные проблемы. Не зря ведь институт платил огромные деньги за мертвого «Халка», а ведь Изумрудный не так уж и далеко от этого городка и, наверняка, здесь тоже слышали историю или байки про него, да и еще черт знает, какой информацией могут владеть местные. Конечно, все могло бы и обойтись, но напарники пришли к выводу, что лучше бы им каким–то образом обойти это самое ментальное сканирование…

Рыжий парень тем временем медленно подошел к Лешему. Лысый не отводил взгляд от великана, что–то явно заподозрив. Вновь повисло напряжение. Паренек закрыл глаза и поднял свои руки в сторону напарников. Секунда и глаза парня распахнулись в диком ужасе. Он открыл рот, хватая воздух, чтобы что–то сказать, но в этот момент откуда–то сверху и сзади донесся полный ужаса крика.

— Эли–и–и-и–и–и-та! Эли–и–и-и-иита!..

Одновременно с этим по городу разнесся громкий рев сирен и в одно мгновение стаб вновь пришел в движение…

— Элиииита! — кричал, выпучив глаза, молодой парнишка в башне пулеметчика, тыча пальцем в кромку леса.

Кнехт и Леший, не сговариваясь, рванули обратно к воротам, пока второй тыкатель пальцем с разинутым ртом приходил в себя, пытаясь что–то сообщить Лысому.

— Валим! — коротко констатировал Леший, распахивая ворота.

Тут же его чуть не сбил людской поток, рванувший ему навстречу. Отправленные на добычу полезного хабара солдаты с округлившимися глазами и разинутыми ртами ворвались в крепость. Леший успел отскочить в сторону, зато великан, рыкнув, выставив вперед плечо, наклонив голову пониже, ворвался в поток, словно таран, и, продавив его, особо не заботясь о целостности горожан, обдирая броню о стенки ворот, выкатился наружу. В последний момент Леший ухватился за торчащую лямку рюкзака сержанта, и неистовая сила рванула его вслед за собой.

— Маааать, — тяжело выдохнул сержант, осмотрев поле боя.

Попадавшие бойцы срывали автоматы с плеч, наводя их на обезумевшего великана, но тот не замечал копошащихся у его ног червей. Он ошалело смотрел на горизонт, где из леса медленно выползал «рыбак».

— Хера себе, — выдохнул Леший, видя как громадина, чем–то похожая на краба–переростка, лениво выползает из леса, ломая своим панцирем могучие стволы елей и кедров.

Грязно–бежевого цвета панцирь вздымался над макушками деревьев своей высшей точкой. Шесть длиннющих лап, покрытых чешуйками и заостренными наростами, словно шипы роз, несли огромную тушу, из которой по бокам торчали две могучие клешни, перекусывающие зараз сразу по нескольку деревьев. Головы у элиты видно не было, но там, где сходились верхняя и нижняя часть панциря, виднелось углубление, из которого периодически вниз выстреливали два длинных уса, раскручиваясь, словно пожарные шланги, и скручиваясь в огромные спирали, как усы у бабочек. Усищи ощупывали землю перед собой и, находя что–то вкусное, мгновенно обхватывали это «что–то», унося наверх, пряча в темноте стыка верхнего и нижнего панциря, где у твари, наверное, и прятался рот.