Эрик Рассел - Избранные произведения в одном томе

За эти дни сто сорок стамитов и алюэзинцев сумели поменяться местами с пленными из других лесных отрядов. Посланцы генерала Парты проникли во все семь ближних тюрем, а также в три из пяти дальних. Их усилия принесли отличные результаты. Все десять тюрем безоговорочно приняли идею восстания и создания независимой республики. Стоит ли говорить, что и там вспыхнули «мыльные эпидемии», поддерживающие в пленных боевой настрой и помогающие скрашивать время ожидания.

Людовик Пай лежал с открытыми глазами, разглядывая узор звезд, светивших в окна камеры. Он мысленно считал минуты до момента, когда его сменит Казазола. Думать ни о чем не хотелось. Пай ерзал на койке, потягивался и зевал от скуки.

Со стороны койки Холдена донеслось слабое попискивание.

Пай насторожился, сел на постели и стал вслушиваться.

Попискивание продолжалось.

Пай вскочил, подбежал к койке Холдена, пошарил в кармане его куртки и достал карманные часы. Он положил часы на ладонь, откинул крышку. Потом он стал медленно поворачивать их на ладони. Попискивание ослабло, прекратилось, появилось снова. Теперь сигналы звучали настолько громко, что разбудили всех шестерых землян.

Пи-пип, пиипи-пип.

— Ура! — крикнул Уордл.

Он радостно потирал руки.

— Они на полпути отсюда. Теперь наши будут повторять сигналы, пока не убедятся, что мы их приняли.

Все семеро сидели и внимательно слушали незатейливые сигналы, доносящиеся из псевдочасов. Попискивание длилось десять минут, прервалось на одну минуту и зазвучало снова.

— Может, дать им подтверждение прямо сейчас? — предложил возбужденный Олпин Маколпин, — Я бы пробрался к маяку.

— Рисковать понапрасну мы не будем, — решил Уордл — Завтра я сделаю это сам во время работы. Надо на минуту выключить маяк, потом на минуту включить, и так двенадцать раз подряд. Я правильно помню твои слова?

— Правильно. Это самый простой и надежный способ показать нашим, что мы их услышали.

— Вот я и займусь этим. Чтобы щелкать тумблером, не надо быть радиоинженером.

— Они появятся на орбите Гатина через пять дней, перед рассветом, — сообщил Пай, продолжая вслушиваться в попискивание, — Даже раньше, чем мы предполагали.

— Это не имеет значения. Все равно они не предпримут никаких действий, пока не получат от нас ответного сигнала, — ответил Уордл. — Утром я подам им этот сигнал. Думаю, за пять дней мы вполне управимся. Да и пора возвращаться на Землю. Не знаю, как вы, мальчики, я вдоволь нагостился.

— Я тоже, — с жаром подтвердил Пай.

Холден, обойденный природой по части музыкального слуха, гнусаво затянул:

— «О дом родной, мне дверь открой, к тебе вернулся я…»

Со стороны окон послышался окрик кастанского часового.

Слов, разумеется, никто не понимал, но по тону Фоули заключил, что у парня явно не все в порядке с печенью.

Подойдя к окну, Холден высунул голову и издевательски-смиренным голосом сказал:

— Не надо засорять нам ушки своим вшивым языком. Иди-ка лучше прогуляйся.

Дав совет кастанцу, Холден вернулся на койку.

Часы с защелкнутой крышкой вернулись к нему в карман. А сигналы все шли и шли, наполняя собой предрассветную мглу камеры. Через пять дней, всего через пять дней.

Вечером последнего дня все едва не сорвалось. Десять тысяч пленных с наигранным безразличием сидели или слонялись по двору. Не было никаких внешних намеков на готовящееся восстание. Напряженность, владевшая пленными, была незримой, но ощутимой и осязаемой.

Как и тогда, охранники инстинктивно, шестым чувством, уловили что-то неладное. Движения их стали более суетливыми и нервозными. Кастанцы сбивались в группки, держа пальцы на курке или вблизи курка. Однако сознание кастанцев не допускало, что угроза может исходить от массы пленных. Нет, каждый ждал ее извне или с небес.

Генерал Парта подошел к Уордлу и сказал:

— Наши бойцы держатся прекрасно, но все равно кастанцы что-то чуют. Может, будет лучше, если мы покинем двор и разойдемся по камерам?

— Это будет слишком заметным и только усилит подозрения кастанцев, — возразил Уордл. — Пленные всегда ценили этот жалкий кусочек свободы, когда можно потолкаться среди своих и поговорить. До сих пор они старались урвать каждую минуту. И вдруг — неожиданная готовность отправиться под замок? Тут даже слабоумный насторожится.

— Мне понятен ваш довод. Но до отбоя остается ещё целый час. Я опасаюсь, что всегда могут найтись один-два пленных, у которых от ожидания сдадут нервы, и они наделают глупостей.