Денис Кащеев - Путь к Небу

Почему именно его? Мне насущно требовалось с кем-то обсудить ситуацию, в которой я оказался, а лучшего собеседника в таком разговоре, чем Владимир Александрович, тренер, когда-то взявший меня в свою группу зашуганным девятилетним малявкой и в прямом смысле слова «выведший в люди и в мастера», мне было ни в жисть не сыскать.

Наверное, следует пояснить: рос я не позабыт-позаброшен, семья у меня имелась – пусть и не совсем такая, как могло бы мечтаться подростку. Мама умерла, когда я еще совсем мелким был, я ее практически и не помню, только по фотографиям и видеозаписям. До моего восьмилетия мы жили вдвоем с отцом, а потом он снова женился. Как я теперь понимаю, на более чем достойной женщине, изо всех сил постаравшейся стать для меня чем-то большим, чем просто мачехой. И если не все ей в этом плане удалось – львиная доля вины за то на мне, а вовсе не на ней. Новую супругу отца я не принял категорически, как позже не принял и их общую дочь Вику, появившуюся на свет где-то через год. Мой детский бунт был нелеп, но необорим, страдали от него все, и в первую очередь я сам. К счастью, именно в то время в мою жизнь вошло каратэ. Владимир Александрович, тренер, и помог мне примириться – сперва с самим собой, а потом и с семьей. Отношения дома постепенно нормализовались, и тем не менее при первой же возможности — в девятнадцать лет — начав подрабатывать в секции и получать какие-то деньги, я переселился в съемную квартиру, крохотную, напрочь «убитую», в добром получасе пути от метро, но отдельную, и пока вносится плата — только мою.

И со своими подростковыми, а после и с юношескими проблемами я всегда шел не к отцу и, тем более, не к Лидии Дмитриевне, мачехе (она же «Эта», она же «Лидка», она же «Дмитревна»), а к Сэнсэю.

– Да, Артур! – определился абонент у Владимира Александровича.

— Добрый вечер, Сэнсэй! — по-ребячески радостно выпалил я. — Я только что прилетел. Вы во Дворце?

В ходе тренировочного сезона -- с сентября по май – наши секции арендовали спортивные залы окрестных школ, но летом доступ туда был нам закрыт, и занятия переносились в помещение окружного Дворца Творчества Детей и Молодежи. С утра до вечера его полуподвал был в полном нашем распоряжении. Здесь даже татами было постелено, о чем в универсальных школьных залах, увы, приходилось только мечтать. Правда, мягкое, как мы его называли, «дзюдоистское» – но всяко лучше, чем никакого!

– Да, но через два часа убегаю, – последовал тем временем ответ на мой вопрос. – Ты вот прилетел, а я как раз улетаю. Как твое здоровье?

– О нем и хочу переговорить. Дождетесь меня? Я возьму такси – через час буду!

– Два часа я еще здесь, – повторил Сэнсэй. – Подъезжай.

– Постараюсь как можно быстрее! – заверил я.

Увы, «быстрее» не вышло. Сперва пришлось добрую четверть часа ждать начала выдачи багажа, потом мой баул выехал на ленту одним из последних, когда я уже почти решил, что его таки забыли в Баку. В довершение всего взятое мной на последние деньги такси застряло в невесть откуда взявшейся в субботу вечером на МКАДе пробке. В результате на высокое крыльцо Дворца я взлетел лишь минут за двадцать до обозначенного Сэнсэем крайнего срока. Разувшись (рука машинально попыталась засунуть снятые кроссовки за воображаемый пояс) и, как положено, поклонившись на входе, я бегом пронесся через зал. Кивнул на ходу Пашке Иванову, проводившему занятие с пятью-шестью синими и зелеными поясами, постучал в дверь тренерской и, не дожидаясь ответа, распахнул ее и шагнул через порог.

Владимир Александрович сидел за столом и что-то писал в толстом потрепанном журнале. Приблизившись, я замер, уронил на пол кроссовки, опустил туда же баул и приветствовал Сэнсэя поклоном-рэй. Оставив записи и поднявшись, тренер ответил на него и протянул мне руку:

– Рад тебя видеть, Артур.

– Здравствуйте, Сэнсэй, – я пожал его гигантскую ладонь. – Прошу прощения за задержку…

– Присаживайся, – кивнул мне Владимир Александрович на стул у стены. – И давай без долгих предисловий: времени у меня совсем мало: в полночь самолет, а мне еще за представителем спорткомитета нужно по дороге заскочить. Прежде всего: как голова?

– Боюсь, без предисловий не получится, – виновато улыбнулся я, опускаясь на указанное мне место. – Но постараюсь как можно короче! – поспешил заверить тут же. – Вы, конечно, помните о предложении, сделанном мне в больнице господином Окада – ну, тренером того японца, что ударил после «Ямэ»…