Александр Шапочкин: Варлок. Книга шестая [СИ]

Я аж седьмую чакру от испуга отпустил, тут же покрывшись пламенем аватара. Настолько реалистичное было наваждение. И тут же всю эту чертовщину словно бы корова языком слизала. Вот только тут же натужно заскрипевшие перекрытия потолка, напрягли меня ничуть не хуже подвижного состава из подземки, который нам предлагалось принять на грудь.

И почти в тот же момент как я закрыл «Сахасрару», чья даруемая сила Аватара готова уже была уничтожить всё вокруг, прочь от нас, с плачем убежал невидимый ребёнок. Шлёпая по бетонному полу босыми ножками, оставлявшими при каждом шаге кровавые следы. Были ли они настоящими я, честно говоря не знал и знать не хотел и уж тем более, никогда в жизни не решился бы проверять нечто подобное способом из американских кинобоевиков. То бишь — на вкус.

Ну и, конечно же, особые минуты удовольствия нам за всё это путешествие доставили Анины новые способности. Контролировала она из покуда плохо, а потому «видеозаписи» запускались сами собой. Слоило только сестре почувствовать дуновение неестественного холода, при том что кстати в подземельях недостроя было на удивление тепло хоть и сыро.

Так началось всё возле одних из лифтовых шахт ещё сразу же после стеснительного граффити с шахтёром. Анька почувствовала холодок, который я подтвердить не успел, а через мгновение рядом шлёпнулось полупрозрачное тело паренька лет тринадцати. Да к тому же не просто как пишут в книгах «изломанной куклой», а от удара его располовинило по пояснице, ибо он умудрился приземлиться на непонятно зачем вмурованную в стену горизонтальную балку. Причём, умер он далеко не сразу и ещё какое-то время хлопал глазами и раскрывал рот.

Видели мы и бомжей убивавших одного из своих, дымные фигуры явно сектантов, а круглом помещении, заходить в которое мы не стали и много ещё чего нелицеприятного. А всё потому, что стоило нам свернуть с какого-то определённого маршрута, проложенного невесть кем и сделав круг по каким-то комнатам, мы словно бы зачарованные возвращались на проложенный неведомо кем маршрут.

Закончилось всё это, так же неожиданно, но не так уж, чтобы и далеко после встречи с поездом метро. Мы как раз свернули в один из коридоров, и почти сразу же остановились, потому как метрах в десяти от нас возле входа в очередную типовую заготовку под то ли процедурную, то ли ещё какое медицинское подвальное помещение, стояла маленькая девочка лет шести-семи, не больше.

Не дымная или полупрозрачная фигура. Не неподвижная иллюзия как та, на которую я купился в подвале и вовсе не обманка, исчезавшая под лучами магического света. Я бы сказал — обыкновенная, вполне себе живая и даже дышащая… если бы конечно она отбрасывала бы тень. Ну и тот факт, что вместо глаз у ребёнка были явно прижжённые дыры, а когда она улыбнулась, в провале рта отсутствовали какие либо намёки на зубы, так же заставлял внутренне содрогнуться.

Девочка некоторое время смотрела на нас, а затем вытянула руку и пальчиком показала вглубь помещения, рядом с которым стояла. А через мгновение, моргнув — исчезла, и тут же послышался уже знакомые шлепки босых ножек, а прямо от того места где она стояла, в указанную сторону протянулась дорожка кровавых следов.

Вздохнув, я потёр переносицу, а затем потащил слегка упирающуюся, но при этом клещами вцепившуюся мне в локоть Аньку за собой. В общем-то, только дурак не понял бы, что что-то тут не так. Вереница кровавых отпечатков, вела прямиком в довольно таки не аккуратную старую кирпичную кладку, которой был особых ухищрений заделан дверной проём. Собственно, чтобы разбить её, не пришлось даже прикладывать особых усилий — несколько ударов кулаком, и мы легко смогли войти внутрь небольшой комнатки, из которой Аня тут же выбежала едва сдерживая рвотные позывы, не выдержав пахнувшего в лицо смрада и вида очередного, на сей раз детского мумифицированного трупика.

Я же, пусть и поморщившись, остался, глядя на установленный посреди помещения… ну пусть будет «алтарь».

Этакий большой бетонный блок, явно бывший когда-то куском какой-то из несущих колонн, в котором кто-то выдолбил углубление. Что-то вроде неровной чащи, в центр которой был воткнута метровая деревянная жердь, на которой собственно было насажено тельце, растянутое на деревянной, похожей на звезду раме.

«…Граф Дракула любил пировать, наблюдая за муками посаженных на кол жертв…» — всплыла в памяти строчка из какой-то прочитанной давно книги, в то время как я наблюдал за тем, как на дальней стене появляются написанные кровью слова.