Алексей Рудаков - Тропы Войны

– Сложно сказать, – взяв из вазы баранку, Карась положил её на ладонь: – Слуги официально отстранились – мол это нас не касается. Империя – осудила угон Ренегата, но и те, и другие, прислали нам уведомление, что Ренегат, если он появится в их пространстве, получит всё необходимое. После оплаты, разумеется.

– А Хавасы? – Взяв следующую конфету, Чум выжидательно посмотрел на командира корабля: – Они что?

Баранка звучно хрустнула, когда Карась сжал ладонь наглядно показывая перспективы контакта с пришельцами.

– М-да, исчерпывающе, – проронил Чум и опустив голову принялся возиться с фантиком, разглаживая яркую картинку.

– Не всё так плохо, – Змеев, отпив чая, поставил стакан на стол: – Мы – живы, корабль исправен, охоты за нами нет. Чего ещё желать? И потом – разве вы не ради приключений пришли сюда? На эту службу, я имею в виду? Так вот они! – Поднявшись со своего места он подошёл к переборке и сдвинул в сторону прикрывавшую иллюминатор занавеску.

– Чего носы повесили? Перед нами вся Галактика! Когда ещё такое будет? Хочешь – торгуй, хочешь – нанимайся караваны торговые охранять, хочешь…

– А в пираты можно? – Привстав, Чум прикрыл ладонью глаз: – Каррамба! Сто тысяч морск… космических чертей! Давайте выпотрошим кого-нибудь!

– Можно, – не отрывая взгляда от сверкавших за иллюминатором звёзд, кивнул Благоволин: – Жить будем весело, но не долго. Да и Игоря найти надо. У кого какие идеи есть? Сергей? – Повернулся он к Карасю: – Что Тетрарх говорит? Опознал он ту туманность?

– Слишком мало данных, – принялся разглядывать обломки баранки на ладони капитан корабля: – Одно, то есть, в одном он уверен точно – в нашей Галактике такого образования нет. Впрочем, – оторвав взгляд от жертвы своего насилия, он обвёл присутствовавших взглядом: – Несмотря на всю пафосность своих речей, ни Империя, ни Слуги, так и не удосужились создать полный атлас звезд. Так что – всё возможно.

– Понял тебя, – бросив ещё один взгляд на звезды, Змеев вернулся на своё место: – Прокладывай курс, капитан!

– Куда?

– Как там Игорь говорил? – Наморщив лоб, генерал пробарабанил пальцами по столу: – Вот! Вспомнил! Туда, куда не ступала нога человека! Курс – открытый космос! Полный вперёд!

– Каррамба! – взмахнув ложкой, словно та была абордажной саблей, оставил за собой последнее слово Чум.

(за несколько недель до описываемых событий)

Планета: Алай

Окрестности города Эдмер

Маслов, шедший предпоследним, досадливо поморщился, заслышав пение Чума.

Музыку он любил, но те звуки, что издавал снайпер, стоило только ему войти в музыкальный раж, впивались в его голову тупой пилой, наполняя половинки разваленного творчеством певца черепа болью, по сравнению с которой зубная боль казалась легким, не стоящим внимания, недоразумением.

Невольно замедлив шаг – сейчас Игорю хотелось оказаться как можно дальше от оравшего во всё горло снайпера, он пропустил мимо себя Благоволина и, загребая ногами дорожную пыль, принялся рассматривать колыхания малиновых трав по обе стороны дороги.

Обогнавший его капитан вдруг остановился, развернулся в сторону от дороги и что-то выкрикнул, отшатываясь в сторону.

Разобрать его слова Игорь не успел – в траве сверкнула белая вспышка, голову обдало холодом, и пыльная дорога внезапно встала дыбом, прижав его к своей тёплой стекловидной груди.

– Помо..ги… – Прошептал он в сторону Благоволина, прежде чем резко сгустившиеся сумерки скрыли от него фигуру капитана.

От забытья его пробудил дробный стук – что-то тихо, но настойчиво вторгалось в его сознание требуя немедленной реакции. С трудом заведя под себя руки, ощущение было, словно он лежал на песчаном пляже и песчинки, протестуя против его вторжения, хватали пальцы руки, Игорь чуть оттолкнулся от земли открывая глаза.

Обрадованные вниманием снежинки, сознание обожгло удивлением – на той планете с расстрелянным городом было тепло, с удвоенной силой застучали о прозрачную преграду, отделявшую его лицо от их танца. Подхваченные ветром они бились о заиндевевшее стекло –удивлённая мысль обожгла сознание – «Стекло? Передо мной? Откуда» и каждое такое столкновение ломало безупречную геометрию их тел, превращая танцоров в мелкую блестящую пыль.

Чуть повернув голову, он увидел края чёрного леса – плотно стоявшие деревья были непривычной формы с острыми, словно изломанными ветвями, грозившими соседям яркими игольчатыми кончиками. Ещё доворот головы – сознание затопило тошнотой, но Игорь успел разобрать цветастый, оранжево-жёлтый корпус непонятной машины, зарывшейся в снег рядом с ним. Валивший из трещины в её теле дым на миг замер, сопротивляясь порывам ветра, сгустился и сквозь него Маслов разобрал лицо Благоволина, с озабоченным выражением смотревшего на него.