Геннадий Башунов - Продавцы грёз. Том второй

— Почему? — спрашивал женский голос, и неясно было: Орайя с ним разговаривала или Алария.

— Потому что я здесь не по своей воле, — огрызнулся Алексей. — Да, я хотел изменить свою жизнь, но не таким образом. Мне не нужны были ни эти руины, когда-то бывшие нормальным миром, ни Продавцы грез, ни их разборки. Мне не нужны были сверхспособности, дарованные Слепком. Я просто хотел получить достойную цель, можно сказать — мечту. И если уж у меня не получалось выдумать ее самому, кто-то должен был подсказать мне ради чего жить.

И тут появилась ты, Алария, Продавец грез, но продала мне совсем не то, что я хотел. Ты лишила меня прошлой жизни и даровала новую. Такую, в которой мне приходится лишать других людей жизней. Ты дала мне почувствовать и понять, что это такое — страдание.

Да, я узнал новых хороших людей. Понял, каково это — быть по-настоящему частью чего-то большего, чем ты сам. Я стал частью команды «Непобедимого». Стал любовником Иваллы. Но у нас были разные цели. Ивалла хотела обычного человеческого счастья, а для нее счастье — это ребенок и деньги. Но мне нужно было чего-то другого, и тогда я еще не понимал — чего именно.

Орайя… Орайя не стала для меня близким человеком, даже несмотря на то, что мы полюбили друг друга. Слишком велика была пропасть между нами. И мне кажется, что всю жизнь она грезила лишь об одном — отомстить и, в конце концов, умереть: ее Отражение буквально кричало об этом. Оно не было приспособлено для жизни. Окажись она победительницей Игры, Нейе, скорее всего, пришел бы конец. Человечество просто потихоньку вымерло бы за несколько десятков лет. Без тотальных войн на уничтожение, без страшных эпидемий или жутких природных катаклизмов. Оно просто загнулось бы не в силах найти выход из той ямы, куда его загнал прошлый Властелин.

Будь у меня время, я бы постарался настроить ее на другой лад, дать поверить — жизнь не закончена, в ней есть место и для чего-то другого, не только для мести. Это была бы хорошая цель — спасти хорошего человека. Раз уж я не могу придумать зачем жить самому, почему бы не пожить ради других? Если не готов жить ради себя, зачем влачить жалкое бесполезное существование, когда можешь и готов помочь другому? И я готов был умереть ради нее. Но вышло так, что умерла Орайя.

И когда ты пообещала ее воскресить, я абсолютно точно понял чего хочу. Просто хочу сделать это. Пусть мне придется страдать, пусть мне придется убить еще кучу народа, пусть я приведу тебя на вершину, не зная, окажешься ты хуже или лучше своего отца. Я спасу Орайю и всеми силами буду стараться показать ей, что даже в этом проклятом разрушенном мире еще есть ради чего жить. Поэтому я никогда не использую ее Слепок. Да что там, я не расстанусь с ним ни на секунду до самого конца своей жизни, что бы ни произошло. Ведь у меня появилась цель. Ты сама продала мне эту мечту, Алария, поэтому не пытайся переубедить меня.

— Ты бредишь, — ответила Алария голосом Хаза, — но это хотя бы лучше тех душераздирающих криков, которые пугали детей две ночи к ряду. Да и опухоль, как я погляжу, спала.

Стрелок даже не обратил внимания, что и лицо Аларии превратилось в татуированную морду. Горячность спора завела его. В конце концов, Алексей понял, ради чего ему жить.

— Я абсолютно серьезен, — ответил он со всей убедительностью, на которую был способен. — Ты притащила меня…

Он замолчал. Все было не совсем так, как пару секунд назад. Представитель второго клана чувствовал голод, жажду и раздражающую ноющую боль в правом плече. Он больше не метался между ямой с трупами, холодными комнатами бункера и пустырями. Теперь лежал на жесткой циновке в жарко натопленном фургончике, куда его притащили после победы на арене.

В первую очередь Алексей изучил рану на плече. Опухоль действительно спала, а повязка — на удивление свежая — была почти чистой, лишь небольшое пятнышко крови выступило с края раны. К тому же, температура оказалась практически нормальной.

— Я очнулся, — сказал он Хазу. — Я выжил.

— Я рад, — кивнул работорговец. — Честно говоря, мало кто верил, что ты способен на это, но, кажется, тебе удалось. Впрочем, в твою победу на арене не верил вообще никто. Наверное, тебя хранят какие-то странные божества.

Алексей горько усмехнулся.

— Вовсе не божества, работорговец.

Хаз какое-то время ожидал продолжения, но его пленник молчал.

— Тебе, наверное, интересно, что теперь с тобой будет, — вкрадчиво произнес людоед. Ящер на его лице при этом щерился в ухмылке вместе с хозяином.