Джош Малерман: Птичий короб

– Мама, велосипедные звонки брать? – спрашивает Девочка.

Мэлори делает глубокий вдох и отвечает:

– Нет, мы будем вместе от начала до конца путешествия.

Девочка возвращается в детскую, а Мэлори думает о велозвонках, любимом развлечении своих малышей. Жалкое развлечение. Со звонками они играют не первый год, чуть ли не с рождения звонят и гудят на весь дом. Мэлори, бывало, злилась, но звонки не отнимала и не прятала. Даже в первые, мучительные дни материнства – никогда. Мэлори всегда понимала: при такой жизни все, что веселит детей, – благо.

Даже когда звонки пугали Виктора.

Как же Мэлори не хватает этого пса! Свыкаясь с ролью матери-одиночки, она частенько представляла, что отправится по реке вместе с Виктором, что бордер-колли будет сидеть в лодке рядом с ней. Подкрадись зверь, Виктор залаял бы, а то и спугнул бы незваного гостя.

– Ну вот, – объявляет Мэлори, снова появляясь в дверях детской. – Мы готовы. Пора идти.

Не раз и не два, безмятежными полуднями и бурными вечерами, Мэлори предупреждала, что этот день наступит. Да, она уже говорила с детьми о реке, о путешествии. Побегом она не называла его намеренно: нельзя, чтобы дети росли с мыслью, что нужно от чего-то бежать. Нет, она предупреждала, что однажды утром разбудит их, попросит быстро собраться и они навсегда уйдут из дома. Разумеется, они слышали неуверенность в ее голосе, как слышат паука, крадущегося по завешенному окну. Годами она держала в буфете мешок с едой, а когда съестное портилось, неизменно заменяла свежим. Мэлори считала это наглядным, вещественным доказательством того, что она не сказки рассказывает, что однажды они действительно оправятся в путь. «Видите, – говорила она, опасливо поправляя одеяла на окнах, – еда в буфете. Это часть нашего плана».

И вот этот день пришел. Утро настало. Час пробил. Туман сгустился.

Мальчик и Девочка подходят к ней. Мэлори опускается на колени и проверяет повязки: вроде сидят плотно. Именно в этот момент, глядя то на одно личико, то на другое, Мэлори понимает, что путешествие наконец началось.

– Послушайте! – говорит она, хватая детей за подбородки. – Сегодня мы отправляемся в путешествие по реке. Может, оно получится долгим. Очень важно, чтобы вы оба меня беспрекословно слушались. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

– На реке холодно. У вас есть одеяла. У вас есть повязки. Сегодня вам больше ничего не нужно. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

– Повязки не снимать ни в коем случае. Если снимете, я вас накажу. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

– Вы должны слушать. Вы оба должны слушать очень-очень внимательно. На реке вы должны слушать не только плеск воды и шум деревьев в лесу. Если услышите зверя в лесу, немедленно скажите мне. Если услышите что-то необычное в воде, немедленно скажите мне. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

– Не задавайте вопросов, которые не связаны с рекой. Ты, – она касается плеча Мальчика, – сядешь впереди. А ты, – она касается плеча Девочки, – сзади. Когда спустимся к лодке, я посажу вас как нужно. Сама я сяду посредине и буду грести. В лодке никаких разговоров, только если услышите что-то в лесу или в воде. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

– Мы не остановимся ни за что. Лишь когда доберемся до места. Я сама вам об этом скажу. Если проголодаетесь, ешьте из этого мешка. – Мэлори прижимает мешок с едой к их ладошкам. – Не засыпайте, ни в коем случае не засыпайте. Сегодня ваши уши нужны мне, как никогда.

– А микрофоны мы возьмем? – спрашивает Девочка.

– Нет.

Мэлори переводит взгляд с одного закрытого повязкой личика на другое.

– Мы пойдем по тропе к колодцу, держась за руки. В лесу, сразу за нашим домом, есть полянка. Тропа к реке заросла. Держась за руки, идти, может, и не получится. Если так, цепляйтесь за мою куртку или за куртки друг друга. Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

Она их напугала?

– Послушайте, сегодня мы отправимся туда, где вы никогда не были. Мы уйдем от дома дальше, чем вы прежде уходили. На улице есть те, кто обидит вас и вашу маму, если ослушаетесь меня.

Дети молчат.

– Вам ясно?

– Да, мама.

– Да.

Мэлори хорошо их подготовила.

– Нам пора, – объявляет она и слышит в своем голосе истерические нотки. – Нам пора идти. Пора!

Мэлори касается лбом детских головок, берет Мальчика и Девочку за руки и быстро ведет на кухню. Там вытирает слезы и, дрожа, вытаскивает из кармана свою повязку, плотно прикладывает ее к глазам и завязывает поверх длинных темных волос. Замирает она, уже коснувшись дверной ручки. За дверью дорожка, которой Мэлори бесчисленное множество раз ходила к колодцу.